А Бесермени не унимался.
— Вот получу из дому деньги, — хвастался он, — и сразу куплю шесть красок. Даже не шесть, а десять. На пятьдесят крейцеров. Ей-богу!
Миши стало немного стыдно: он купил всего одну краску и не мог похвалиться, что ему тоже пришлют из дому деньги. А ведь он слышал, что и у Бесермени родители не очень-то богаты. Правда, однажды он сам видел, как почтальон принес ему пять крон; сколько он получил во второй раз, Миши не знал, а спросить постеснялся, не хотел прослыть любопытным.
Мальчики молча смотрели друг на друга. Затем Бесермени снова взял краску. Но не просто протянул руку и взял, а наклонился и посмотрел на нее сначала левым глазом, потом, зажмурив его, уставился правым. Он так разглядывал краску, словно увидел на ней пылинку, волосок или даже качество краски подвергал сомнению. Затем, положив ее на ладонь, с такой осторожностью понес к окну, будто это была не краска, а птичка, которая может улететь.
Миши следил за ним взглядом, с испугом думая об открытом окне, точно его и надо бояться, но Бесермени только смотрел на краску, и она никуда не улетала.
В окно заглянуло полуденное солнце, и донеслось пиликанье на скрипке. Этажом ниже жили будущие педагоги, каждый день они извлекали такие жуткие звуки из своих скрипок, что мальчик на всю жизнь возненавидел скрипичную музыку. А сейчас, когда его краска была в опасности, музыка эта, походившая скорее на кошачий концерт, особенно раздражала слух. Он так и не понял, заберет Бесермени его краску или нет, а тут еще это открытое окно…
— Да, неплохая краска, — Бесермени наконец отошел от окна, но на ходу снова правой рукой подбросил краску под потолок и левой поймал.
Мальчик хотел было ему сказать, чтобы тот не швырял краску, но промолчал, потому что не любил драться, особенно с тем, кто сильнее.
Тем более что Бесермени положил краску на стол целой и невредимой.
— А где эти разбойники? — спросил Бесермени.
У Миши появилась надежда.
— Играют в мяч во дворе, — с готовностью ответил он: может быть, удастся отвлечь внимание Бесермени от краски?
— В мяч?
— Да.
— А во что?
— В лапту.
— В лапту? — рассеяно переспросил Бесермени, как бы прикидывая, чем бы ему заняться.
— Ну да, в лапту.
— Гм… В лапту… Это хорошо… Только вот много надо народу…
— Михай Шандор сказал, что много будет, — не сдавался Миши.
— А ты чего не пошел? — спросил Бесермени.
Миши покраснел. Обычно его и не приглашали: не очень-то, мягко говоря, он был ловок в этой игре.
