— Но у вас есть жена… нет, вы только так говорите, а на самом деле…
— Никола, я на самом деле хочу с тобой общаться дальше. Честное слово.
— А что ваша жена скажет, когда узнает?
— Наверное, примерно то же, что и твоя мама тебе.
— Вы правда этого хотите? — спрашивает она.
— Честное слово. А ты, Никола — ты точно этого хочешь? Догадываюсь, как тебе сейчас нелегко.
— Вам, наверно, тоже.
— Да, но мне тридцать один год. У взрослых вообще жизнь нелегкая.
— Как вы думаете, что сделать, чтобы нам было полегче? — спрашивает она. — В прошлый раз мы обедали в «Макдональдсе», но туда каждый день ходить нельзя, а то растолстеешь.
— Думаю, нам надо повести дело начистоту. Все рассказать — и Иззи, и твоей маме. Тогда нам сразу станет легче. Исчезнет эта секретность, мы перестанем прятаться, словно делаем что-то нехорошее… Терпеть не могу секретов. Да и тебе это вряд ли нравится.
— И что же, вы своей жене все-все расскажете?
— А ты расскажешь своей маме, — твердо отвечаю я.
— Да, но…
— Что?
— Если я расскажу маме, все сразу переменится. Я уже не смогу с вами встречаться, как сейчас. Она рассердится, начнет меня ругать — а я ведь не сделала ничего такого, чтобы за это ругать, правда?
— Нет, конечно нет.
— Но и врать я не хочу. Я обязательно все расскажу маме, а вы — вашей жене, но… давайте немножко подождем! Чтобы узнать друг друга получше.
— Сколько же ждать, как ты думаешь? День? Два дня? Неделю?
— Не знаю. А вы как считаете?
— Давай так. Пока оставим вопрос открытым. И скажем тогда, когда почувствуем, что пришло время. Договорились?
Она поднимает глаза и еле заметно кивает — видимо, это знак согласия.
— А теперь куда? — спрашиваю я.
Подумав, она сообщает, что хочет есть. Я тоже, говорю я. Тогда она предлагает угостить меня гамбургером. Мы идем в «Бургер кинг» на Вуд-Грин-Хай-роуд. Ресторан полон детишек в сопровождении мам и пап — соучеников Николы.
Никола говорит, что сегодня заплатит за обоих — так будет честно, потому что в прошлый раз я за нее платил. Очень мило с ее стороны. Особенно трогательно, когда ей не хватает пятидесяти пенсов, и мне приходится ее выручать. Для себя Никола заказывает «Хоппер», поджаренный в гриле, для меня — «Чикен Роял». Я спрашиваю, почему она не просит гамбургеры без овощей, если не любит салата, — она отвечает, что ей нравится вынимать овощи самой. Мы садимся в центре ресторана, Никола разворачивает свой бургер и принимается аккуратно извлекать из него салат, а я смотрю на нее краем глаза, чувствуя, как по лицу расплывается широкая улыбка.
