Помню, как в школе на большой перемене, оставшись один в опустевшем классе, я с трепетом разворачивал новый номер «Музыкального обозрения». Тогда я и мечтать не мог о том, что в один прекрасный день стану частью блистательного рок-н-ролльного мира. И вот, пожалуйста: сижу за столом, заваленным картонными почтовыми коробками. Внутри — компакт-диски, присланные на релиз, снаружи — моя фамилия. Агенты звукозаписывающих компаний угощают меня обедами, надеясь заслужить мою благосклонность. Мне случалось ездить в турне вместе с рок-группами, брать интервью у мировых знаменитостей. Чуть не весь мир исколесил я за редакционный счет. Фантастическая работа. Иной раз я спрашиваю себя, чем стал бы заниматься, если бы не это?
План «Б» (разумеется, когда-то он был планом «А»): сколотить собственную группу. По счастью, я вовремя понял, что звезды из меня не выйдет: петь я не способен в принципе, а по инструментальной части мои таланты простираются не дальше басовой партии в «Солнце твоей любви» Эрика Клэптона. План «В» (тоже в свое время был планом «А»): создать собственную фирму звукозаписи. Однако в хитросплетениях музыкального бизнеса я разбираюсь не лучше, чем пятилетний малыш в торговле игрушками, так что и эта затея была обречена на провал. Когда я сообразил, что ничего другого не остается, на первое место в списке вышел план «Г» — музыкальная журналистика.
Офис «Громкого звука» не слишком похож на обычное рабочее место. Из девятнадцати сотрудников — восемнадцать мужчин (единственное исключение — Крисси, секретарша нашего редактора, милая молоденькая девочка), по большей части страшных снобов, и все они держатся так, словно люто ненавидят друг друга. Церемонии у нас не в чести, разговоры на рабочем месте тоже — если, конечно, речь не идет о делах, о музыке или о том, как получше втоптать в грязь конкурентов и команды, которые они расхваливают.
Короче говоря, работа в «Громком звуке» сродни службе в десантных войсках: кого попало сюда не берут, и каждый должен уметь, если понадобится, убить врага голыми руками. Здесь царит дух сурового мужского братства. Как в тюрьме — только бритвенных лезвий в сандвичах недостает. Женщины этот дух на дух не выносят. Иззи — она работает в «Femme», на одиннадцатом этаже, — в первый раз зайдя к нам в гости, заявила, что атмосфера у нас в офисе холодная, жестокая и безжалостная. — Точно, — ответил я. — Только одного я не понял: почему ты так говоришь, словно это плохо?
