Алекс и малыш молча переваривали информацию.
— Пора покидать цитадель, — продолжил старец. — У каждого из нас в этом мире свой путь.
— Я и не заметил, как взошло солнце, — зябко подтянулся малыш. — Стало теплее, а будет жарко… Мой путь наверх, твой вниз, — малыш кивнул на Алекса. — А куда лежит ваш путь, старец?
— Мой путь? — Старец задумался. Мой путь тернист и, возможно, очень продолжителен. В результате него тьма должна развиться в свет, а добро — в нечто более совершенное… Ну а сейчас я потащу тележку с кувшином, пересеку добрую часть пустыни и вернусь в цитадель с водой.
Тяжкий грохот цепей заглушил голос старца — это пошли вереницей титаны, неся на своих плечах огромные каменные плиты. Малыш вдруг испуганно вздрогнул, весь сжался, встав рядом со старцем как бы ища защиты.
— Они идут сюда… — едва ворочая языком, вымолвил малыш. — Спрячьте меня, они заберут меня обратно!
— Не бойтесь! Вы свободны — это главное. Титаны пройдут мимо, связь между вами оборвалась, возможно, навсегда, но если…
— Никаких если! Все, что было, никогда не повторится, — я многое пережил, я знаю.
— Но знать и делать — совсем не одно и то же. Многие, кто сейчас несут на себе оковы, тоже знали.
— Знали?…
— Да, знали, — бесцветно отозвался старец. — Здесь в одном ряду идут инквизиторы, священники всех мастей, полководцы, правители. И самое печальное — некоторым держателям власти и вовсе не удалось подняться из глубин — их настигла истинная смерть.
— Но смерти нет! — горячо возразил Алекс. — Человек умирает, но душа его вечна.
— Есть, Алекс, есть. Она зовется — истинная смерть. Позвольте заметить, но вы не владеете столь простыми знаниями, что меня очень удивляет, — в свою очередь парировал старец.
— Этого просто не должно быть! — не сдавался Алекс. Я уверен, что наступит момент, когда на Земле не будет физической смерти. Человек будет способен к таким немыслимым трансформам, когда переход в другие миры не повлечет за собой смерть, а лишь плавный переход туда, куда лежит его путь. Да и миры раскроются перед людьми, как нечто целое и великолепное, как ожерелье, полное драгоценных камней.
— Несомненно, так оно и будет. Истинная смерть к тому времени исчезнет, даже как понятие, а пока, как это ни прискорбно, она существует. К счастью, так заканчивают свой путь очень немногие, единицы.
— А как же дух Божий? Он же вездесущ! Как же может погибнуть то, в чем дух Божий? — не успокаивался Алекс.
— Да, дух Божий вездесущ. Он пребывает везде, и там, где, кажется, ничего не может существовать. Но существует страшное место — кладбище, дно, куда не каждый может попасть, даже из сил Света. За этим пределом начинается антикосмос Гагтунгра. За всю историю лишь несколько грешников, обременённые немыслимо тяжелой кармой, прорезав все слои, были сброшены на дно, — те, кто оказались не нужны и Гагтунгру. Они без сожаления были выброшены, как шлак, и прекратили свое существование навсегда. В том-то и дело, что дух Божий покинул эту материю, и она перестала быть — не в смысле перехода в другую форму материи или в энергию, но совершенно. Это и есть истинная смерть.
