— Я! Я! Я Великая Блудница! — слышались голоса отовсюду.
Из глубины пещеры сотни красавиц стремились навстречу Алексу, и каждая из них утверждала — она Великая Блудница. Они двигались уверенно и тяжеловесно, как монстры, что полностью противоречило их внешности.
— Ты удивлен? Я улавливаю нечто похожее на страх, идущий от тебя, и мне это приятно. Не бойся, я одна и меня одновременно много — я многолика. Каждый мой лик — это лишь образ, что тайно вы лелеете в своих грезах, иссушая свою душу и погибая. Интересно, какой ты видел меня? Такой? — красавица бегло провела руками по своему телу, так, как если бы поглаживала бесконечно дорогую ей вещь… и сменила внешность.
Теперь она была нага, лишь лоскут коричневой ткани или, может быть, кусок кожи какого-то животного складками покрывал ее прекрасное смуглое тело. Браслеты из черного метала, как змеи, хищно обвивали ее руки по локти. Волосы черным глянцем струились по плечам и спине ее. Алекс опустил глаза. Какой-то внутренний запрет не давал ему взглянуть в лицо Блуднице, он боялся ее глаз, их мистической, вампирической силы. Но после некоторых колебаний он все же решился, и… ничего не произошло. Блудница стояла, прикрыв глаза, томная и манящая.
— Ты красива, — зачарованно, одними губами произнес Алекс и осторожно, тыльной стороной руки провел по ее щеке. Красавица подалась ему на встречу и распахнула ресницы. Предательский холодок тонкой струйкой пробежал по спине Алекса — из очей красавицы светила непроглядная жуткая мгла.
— Не спорю, да, я красива, я само совершенство. С этой минуты и ты мое стадо, — нетерпящим возражения голосом произнесла Блудница. — Иди же в мои объятия, — Блудница потянулась к Алексу, что-то коварное, змеиное чувствовалось в ее движениях. Одной своей ногой она обвила ноги Алекса, руками заскользила по его плечам, и ему на мгновение показалось, что ее тело, соприкасаясь с его одеждой, холодно шелестит, как змеиная кожа. — Я знаю, ты не любил никого, и с этой минуты ты мой раб и раб себе.
Эти слова Блудницы магическим образом отняли волю Алекса, и он закрыл глаза, ощущая гибельность удушливых зелий и пластилиновую податливость своего тела чужим, жадным рукам.
Малый, но яркий внутренний свет все еще мерцал в его душе и давал ему силы стоять и осознавать себя.
— Один, только один поцелуй и ты навеки мой, — шептала Блудница, и он почувствовал, как мягкие, но холодные губы Блудницы прикоснулись к его губам.
