— Ты меня ждешь? Я знаю, меня, — голос женщины был гибок и приятен.
Но от чего-то в этом чудном голосе Алексу слышалась умело сдобренная сладостью ложь, духовная гибельность… И Алекс не ответил.
— Молчание — знак согласия… Я с нетерпением жду твоих объятий! Откуда ты такой взялся — молодой, чистый… Здесь все больше сексуальные маньяки, убийцы, совратители… А я… я их вдохновительница! Только и всего.
Алекс перекинул взгляд на мужчину, оставшегося одиноко лежать в своем квадрате. Мужчина был до неприличная худ, вернее, его тело выглядело высушенным и напоминало мумию. Сморщенное его личико исказила недовольная гримаса, он, как младенец, потерявший соску, беспомощно сучил ножками, пытался ползти за красавицей, капризно и мучительно тянул к ней свои тощие ручки. Наконец, иссохший «младенец» беззвучно заплакал, закатываясь, не проронив ни одной слезы, да и откуда могла взяться хоть капля влаги в этом теле. Наплакавшись, вздыхая и всхлипывая, мужчина что-то быстро шептал вдогонку своей избраннице. До слуха Алекса дошло лишь одно слово — «люблю».
— «Люблю»! — Громовой холодный смех потряс пещеру. — Ты слишком самонадеян, — женщина негодующе взглянула на беспомощное тельце. — Я была уверена, что ты не знаешь этого крамольного слова. Не смей произносить этого в моих покоях! Низшая свобода, вот что для тебя естественно! Запомни: ты лишь раб сам себе, как и все тут. Это рабы, и эти, — она тыкала пальцем в толпу. — Их жизни — пьяный разгул, они липкие, мутные, сладострастные и злобные.
— Он маньяк и убийца? — осторожно спросил Алекс. — И ты его вдохновила на его грязные «подвиги»… Ответь, я все правильно понял?
— Этот, — красавица брезгливо тронула мужчину ножкой. — Не смеши меня, он слишком мелок, но как ты правильно заметил — я, я вдохновила его. Он был поэтом, интеллектуален и красив. Он желал необыкновенных неземных, мистических чувств — он звал меня. Я пришла, он гнался за мной всю жизнь и вот он здесь. Они мое стадо, — красавица окинула взглядом пещеру. — А я одна на всех — вдохновительница.
— Ты зря торжествуешь, они освободятся и поднимутся в высшие миры. И там… братья синклита будут врачевать их души. Они возродятся.
— Ты — фантаст и совершенно не знаешь здешних законов. Пред этим, — красавица больно ущипнула рыдающего младенца-старика, — солнце не встанет уже некогда. Впрочем, я сама его никогда не видела и о солнечном свете не имею представления.
— Для него нет спасения?
