Никакие испробованные ранее методы не помогали. И тогда Мелиор придумал одно из самых страшных коварств.
Мелиор больше не стал, открыто бороться с теми, кто имел своё мнение и был уверен в том, что всё верно. Он начал внушать самым слабым из смертных, что общество не справедливо, и они имеют меньше, чем заслуживают. Он знал, что они не станут поднимать мятеж и выступать открыто, против правящих ныне, и потому не смогут потерпеть поражения, как другие. Он так же знал, что они не будут ничего делать для того что бы улучшить свою жизнь, и он ни секунды не сомневался, что говорить, вместо того, что бы что‑то делать, они начнут охотно и много. Всё что нужно было Мелиору, это укрепить несчастных во мнении, что они действительно несправедливо обижены.
Поначалу слабые смертные спорили с Мелиором, повинуясь привычному для их жизни укладу, и говорили, что те, кто имеет больше, просто гораздо больше трудятся. И говорили, что жизнь в их обществе даёт возможность каждому иметь столько, сколько ему нужно. А Мелиор убеждал, что это не так, и сознание их затуманено сильными мира сего. И он приводил примеры, красочно и красноречиво, применяя всё своё искусство. И слабые смертные задумались.
И как всегда маленькое сомнение разрослось в большое непонимание. Те, кто был слабее, начал жаловаться на свою жизнь тем, кто сильнее, а столкнувшись с отрицанием, они стали злиться на тех, кто сильнее. Слабые, начали оговаривать более сильных, рассказывая окружающим, что это не сила, а просто везение. Если раньше они восхищались великодушием сильных, и всегда принимали помощь, то после своих высказываний им было неудобно открыто пользоваться плодами их трудов. Они, конечно, не перестали этого делать, только раньше они были благодарны, а теперь их дико раздражала собственная беспомощность. Они стали говорить о том, что всё не справедливо и общество построено не верно.
Окружающие слушали тех, кто говорил. Сначала слушали неохотно и мало и дома посмеивались над ними. Но, встретившись с более сильными, они, почему‑то стали испытывать некую неуверенность в себе, и теперь стали сами говорить о несправедливости. Мелиор посеял сомнение в души смертных, и теперь, ему гораздо легче стало решать свои проблемы.
Постепенно мелкие внутренние конфликты стали всё чаще вспыхивать в некогда целостном и мирном образовании, а позднее конфликты переросли в открытые массовые недовольства. Недовольных, было всё больше и больше. Те, кто начал говорить о несправедливости, обрели сторонников и их стали считать сильными. Теперь уже они не могли остановиться, они уже не помнили, с чего всё началось и сами стали считать себя новыми мессиями.
