Я вскрикнул, и в ту же минуту резко застопорились машины, а из рулевой рубки на палубу выскочил капитан. Буксир продолжал по инерции плыть к пенящемуся буруну.
— Что за чертовщина! — закричал капитан. — И солнце, будто нарочно, прямо в глаза!
Из воды на секунду показалась словно обрубленная черная морда, и мы в один голос закричали:
— Кашалот!
Да, это был кашалот, и успокоившийся капитан снял фуражку и вытер рукавом лоб. Но где-то рядом был еще кто-то невидимый, и с ним кашалот вел страшную, судя по всему, смертельную борьбу. Мы не сразу поняли: нападение это или защита. Вот из воды взметнулся длинный гибкий хлыст и снова исчез. Буксир был теперь так близко от места ожесточенной схватки, что, несмотря на сумерки, я разглядел в воде неуклюжее, очень большое тело.
— Кальмар! Гигантский кальмар! — воскликнул я.
И не ошибся. Мы были свидетелями одной, надо сказать, довольно обычной трагедии. Гигантские кальмары, которые порой достигают двадцати метров длины, — это, так сказать, постоянный объект промысла для кашалотов. Живут эти кальмары в океанских пучинах, на глубине в несколько сот метров, и даже нескольких километров, однако кашалоты бесстрашно ныряют туда и нападают на свою жертву. Такая охота очень опасна, и на теле многих кашалотов остаются рубцы — следы ран, нанесенных им, как думают зоологи, гигантскими кальмарами, этими близкими родственниками спрутов.
Вода клокотала, и на поверхности появлялся то хвост кашалота, то щупальца кальмара, то чья-то темная спина. А мы стояли и смотрели, как зачарованные, на бой морских гигантов, которые не обращали на нас никакого внимания.
Что заставило меня взглянуть вниз, в воду, — я и до сих пор не могу понять. Но и теперь, хотя уже прошло много лет, вспоминаю тот момент с волнением: он определил мою дальнейшую судьбу как ученого, хотя это и может показаться несколько невероятным.
Тогда я взглянул в воду — и вздрогнул: из зеленой глубины, наискосок, в сторону кашалота и кальмара неслось с бешеной скоростью какое-то животное. Я видел его не более двух секунд, но оно поразило воображение, запечатлелось в памяти с точностью фотографического снимка, и, даже сегодня, мне мерещится это страшное чудовище.
Животное напоминало торпеду. Очень темное, с плавником на спине, оно имело в длину не меньше десяти метров. Хвост чудовища был поставлен вертикально, как у рыб, а удлиненная морда переходила в длинный прямой клюв.
— Касатка! — воскликнул рядом со мной старший механик, но чудище уже исчезло.
