Утром Павлов поехал в Березовский совхоз.
Несгибаемый оказался в конторе: просматривал окончательный вариант промфинплана.
— Ну, Михаил Андреевич, претензий теперь не имеешь? — улыбнулся Павлов. — Сам планы составляешь.
Павлову и самому приятно вспомнить, что в области их план посевных площадей на этот год оставлен без изменений — ни единой поправки! Начальник управления сельского хозяйства сказал Павлову, что Кролевец посоветовал никаких изменений в план Дронкинского района не вносить, потому что Павлов к «самому» вхож.
Зазвонил телефон. Несгибаемый поднял трубку, бросил:
— Иду… С Андреем Михайловичем. — И пригласил Павлова завтракать.
Павлову давно хотелось посмотреть, как устроился Несгибаемый. Последнее время он часто думал о нем. Он чувствовал в Несгибаемом человека сильной воли, умного. Сколько дельных предложений вносит он всякий раз на совещаниях, заседаниях бюро, просто в беседах. И все обоснованно, продуманно, веско.
Несгибаемый занимал квартиру из трех комнат в сборнощитовом доме. В столовую, где Павлов сидел на диване, доносились из соседней комнаты звуки, напоминающие расточку металла.
— Это наш механизатор, — пояснил Несгибаемый.
Там жил его сын Андрей. Учился он в районном центре, а сейчас каникулы. В его комнате небольшой столик, к нему привинчены тиски. На столе — инструменты.
Павлов вспомнил о своем сыне, тоже Андрее. Он учится в девятом классе. Жена досадовала, что парень сдружился с не совсем хорошей компанией. А Павлову нет времени заняться сыном, да и на жену надеялся. Она сама учительница. И сейчас у него мелькнула мысль отправить своего Андрея на все лето сюда, пусть поработает вместе с сыном Михаила Андреевича.
Несгибаемый сказал просто:
— Отдадим сыновей в обучение хорошему комбайнеру!
За завтраком разговор зашел о стиле руководства.
— Уж очень много мы говорим о совершенствовании стиля руководства, — начал Несгибаемый. — За этими разговорами часто не замечаем, что стиль-то ошаблонивается. По каждому поводу нам, как маленьким детям, спешат напомнить: товарищи, не забудьте — не за горами посевная, надо ремонтировать сеялки и тракторы. Или: скоро сенокос, не забывайте. А сами директивы? Как писали двадцать лет назад, так многие бумаги и теперь пишутся. Правда, в последние годы модно стало писать такие слова: примите дополнительные меры! А вот подсказать эти дополнительные меры не в каждой бумаге решаются.
— Что ж, бумаг не писать совсем?
— Вообще и сократить их надо, а главное, писать их как-то почеловечней, с душой. А то читаешь иную директиву и чувствуешь, что писалась она только «для порядка» — должен какой-то отдел по своей линии дать указание, вот и пишет.
