По полю ползли два самоходных комбайна. «Значит, и Соколов убирает при любой погоде».
Комбайны ползли еле-еле… Но не валки подбирали, а косили напрямую.
Появилась Зина Вихрова в голубом прорезиненном плаще с поднятым капюшоном.
— Здравствуйте, Андрей Михайлович! — обрадовалась она.
— Значит, и дождь нипочем, Зинаида Николаевна! — воскликнул Павлов.
— Нет, Андрей Михайлович, дождь «почем», — усмехнулась Зина. — Видите, как ползут? Того и гляди остановятся. А быстрее нельзя, плохой вымолот. Иван Иванович заставил меня следить.
Зина рассказала, как расставлены силы на уборке. Жатки косят на свал, самоходные — напрямую, часть тракторов — на вспашке зяби. А автомашины переброшены на вывозку кукурузной массы.
— Пока дожди, мы всю кукурузу уберем, силос заложим, ее ведь так и так убирать. Так что в дождь главные силы туда!
Павлов слушал и думал: «Вот оно — не шаблонное решение. «В любую погоду!..» В самом деле: есть же неотложные работы, которые можно выполнять и в дождь. Почему не бросить весь автотранспорт на уборку кукурузы? Ведь придет хорошая погода, и силы придется дробить — на силос, на хлеб, на зябь».
Ночью он позвонил Гребенкину и услышал его бодрый голос:
— Мы решили, Андрей Михайлович, перестраиваться! Прогноз на ближайшую пятидневку неважный. Был и я у Соколова.
Павлов звонил и в Черновский район. Разбудил Королева — он спал в кабинете секретаря, — рассказал ему о перестройке. Но Королев не в восторге:
— Надо поговорить с Иваном Петровичем…
Утром Павлов по телефону доложил Смирнову об обстановке и принятых ночью решениях.
Смирнов слушал не перебивая, а когда Павлов закончил, сказал:
— Сегодня спускаем график сдачи хлеба в очередной пятидневке. Надо сдать минимум двадцать миллионов пудов! А ты силосом занимаешься.
— Но и зябь, и силос — все это урожай, забота о будущем. А в дождь губим хлеб…
— А ты не губи. Организуй дело. Могу зачитать пятидневные задания по твоим районам. Запиши…
А дождь все навещал хлеборобов. Пятидневный график не выполнил ни один район. Дронкинский сдал десять тысяч тонн, а Черновский четырнадцать. Однако в последующие дни положение резко изменилось. В Дронкинском стали намолачивать в день по семи тысяч тонн зерна, а в Черновском не больше четырех.
Королев звонит Павлову: все тока забиты влажным зерном, оно начало гореть, надо спасать. А как? Влажным зерном забиты все заготовительные пункты.
Павлову очень хотелось сказать Королеву: поезжай к Соколову, учись, как правильно хозяйствовать. И надо бы так сказать… Павлов едет в Черновку, потом в город — мобилизовать машины, чтобы подпорченное уже зерно вывезти на комбикормовый завод. А в области испорчены миллионы пудов зерна… Кто в ответе? И почему на уборке командуют не Соколовы, а Королевы? Эти раздумья все яснее говорили Павлову: нужна свежая струя! Надо, чтобы к руководству большим делом стали люди типа Соколова, Гребенкина.
