— Ишь, какое наступление! — засмеялся Обухов, но в его смехе слышались фальшивые нотки. — Но хлеб-то, сданный по той квитанции, теперь в закромах государства? А?
— В закромах, — согласилась Вихрова. — А только это одно и то же, что и эти пятьсот гектаров. Мы их засеем…
— Ладно, все ясно. Садитесь, Вихрова. Какие замечания у членов бюро?
— С приписками надо бороться самым беспощадным образом, — негромко сказал Павлов. А затем склонился в мою сторону и тихо прошептал: — А вообще Соколов рано не любит сеять, вот и мудрит.
— Есть предложение: Соколову и Орлову объявить выговор! Возражений нет? — Обухов переждал немного. — Значит, принято единогласно. С этим вопросом покончили.
Я решил ехать в колхоз «Сибиряк».
— Давай пропесочь Соколова, — наставлял меня Обухов. — Дело тут даже не в приписках…
— А колхоз «Сибиряк» отстающий? — спросил я.
— Нет. Там же этот Соколов пятнадцать лет. Один такой у нас в районе остался. Как это говорится: последний из могикан. Все председатели с образованием, а этого пока держим. За опытность. В районе девяносто четыре процента председателей со специальным образованием, а вот шесть процентов — это и есть Соколов. Сводку портит… Я это в шутку, конечно. Закваска у него старовата. Одним словом, пропесочь!
И, когда я был уже у двери, Обухов крикнул:
— Эту приписку можно и не акцентировать. Затяжка сева — вот что главное! Тут, знаешь, какое дело? — Обухов встал из-за стола, подошел ко мне. — Председателей мы подобрали энергичных, они жмут, а колхоз «Сибиряк» отстает. Ну, мы на Соколова поднажали, да вот ты через газету подстегнешь… Бывай здоров! — Обухов протянул руку.
Этот разговор только усилил желание поближе узнать «последнего из могикан».
Соколов задумчиво стоял у своей подводы.
— А где же ваша агрономша? — спросил я Соколова.
— Она с бригадиром на мотоцикле уехала. Садитесь.
— А в колхозе, видно, машины легковой нет?
Соколов ответил не сразу. Он уселся поудобнее, то есть повертелся на месте, чтобы двоим нам разместиться в тесном коробке на дрожках.
— А легковая, понимаешь, плохой помощник.
— Это почему же?
— Почему? — Неожиданно Соколов остановил лошадь и крикнул: — Привет, Степан Иванович! — На лице Соколова появилась улыбка, он торопливо соскочил на землю. — Я на минутку, — сказал он и ушел в ограду, вслед за знакомым ему Степаном Ивановичем.
Минут через двадцать мы двинулись дальше. Соколов заговорил оживленнее, чувствовалось, что встреча со Степаном Ивановичем была ему приятна.
