Взгляд Кетти лизнул по хлебу.
— Твой отец готов всем делать доброе, кроме нас, — сказала она. — Что же вы не едите ваш хлеб?
— Я не хочу, — сказала, нервно смеясь, Харита. — И нам даже пора идти.
— Да, пора, — тихо подтвердил Ферроль, выколачивая трубку. — Ночь хороша и тепла, а днем идти очень жарко.
— Они гордые, — сказал горбатенький мальчик с бледным острозубым лицом, — им здесь не нравится.
— Ну да, разумеется, как хотите, — смешался Гревс. — Провизия готова.
— Нет! Я хочу знать, в чем штука? — подступила жена. — Что дети изволили пошутить, что ли?
— О, нет, — сказал Ферроль, с трудом удерживая гнев, — но моя дочь страдает припадками эпилепсии, и я один замечаю, что у нее должен быть припадок.
— Ах, так! Что же вы не сказали раньше? Нехорошо с вашей стороны, — отозвался Гревс. — А давно это у вас?
— Давно, — сказала, помолчав, девушка. — Ты готов, сынок? — и она положила ему на голову шляпу, которую он поправил.
Они встали и вышли, сопровождаемые смешливым, хотя и стесненным молчанием. Вслед им раздался голос старшей девочки:
— Вымой хорошенько тарелки, мама, они больные и грязные.
Крепко прижимаясь к отцу, несшему узел и провизию, тихо говорила Харита:
— Под ветерком, сынок, — правда? Под пальтишком твоим? А как нравится тебе семейство?..
И она рассмеялась сквозь слезы так заразительно, что небрежно рассмеялся и Ферроль, уводя девушку к приюту чистой травы.
Кетти сказала хмуро чинившему часы Гревсу:
— Опять собака не лаяла. Наверное, они прикормили ее.
Между тем, старуха Санстон легла спать и увидела при спущенном огне лампы, что кот бросился ловить выбежавшую из-под кровати мышь.
— Прочь, проклятый! — закричала она, вскакивая, и кинулась гнать его в соседнюю комнату, но оступилась и, падая, ударилась виском об угол стола.
Кот выбежал, затем, когда все утихло, вернулся, подошел к трупу издохшей ведьмы, обнюхал ее прикушенный зубами язык и, выгнув спину, стал громко мурлыкать.
