— Извольте объяснить, генерал, как такое могло произойти на вашей базе?
Довлатов косо посмотрел на научного руководителя экспедиции и отвернулся. Отвечать какому‑то яйцеголовому, который не соображает, как надо обращаться к высшему командиру Космофлота? И вообще, несмотря на то, что реально проект организован и финансируется корпорациями, де–юре он является детищем отдела спецопераций, то есть его, генерала Довлатова. И обращаться к нему всякие гражданские штафирки должны не иначе, как «господин генерал военно–космических сил»! Ну откуда же этому штатскому хмырю было знать, что пятизвездочный генерал рода войск соответствует маршалу?
А вот полковник Коварский въехал в ситуацию мгновенно. Он поднялся, подошёл к учёному, встал напротив, презрительно глядя на Макнамару сверху вниз, и, покачиваясь с носка на пятку — скрип космоберцев по адаптивному покрытию пола командного пункта базы был очень похож на звук движения стального резца по стеклу — спокойно спросил:
— Что вы себе позволяете, инженер? Мне отдать приказ вывести отсюда некоего гражданского? — голос полковника был одновременно язвителен и равнодушен. Он ещё раз посмотрел на Стэнли, как на пустое место, повернулся и отошёл. Обстоятельно устроился в своём кресле рядом с генералом. Побарабанив пальцами по столу, доложил командующему:
— Могу немедленно предложить две–три кандидатуры из личного состава базы на замену пострадавшего специалиста.
Макнамара вытащил из кармана платок и вытер вспотевшую лысину. До него вдруг дошло, что он действительно несколько зарвался.
«Явный избыток тестостерона» — отметил про себя Павел. Ему там, в «Генетик компани», баб что ли не хватает, чтобы пар спускать? Или желание подняться по карьерной лестнице и нахапать побольше денег затмевает все остальные чувства? Подполковник молча смотрел на эту комедию. Разыграли все Довлатовские специалисты плаща и кинжала как по нотам. Можно было бы посмеяться, если бы на душе не было так пакостно.
Н–да, ну никак не ожидал Затонов, когда ставил командующему условия своего участия в этой гребаной экспедиции, что все будет сделано настолько грязно. Какую технологию применили офицеры спецотдела, Павел не знал. Обычный гипноз, какое‑нибудь НЛП [7] или ещё что‑то покруче для воздействия на подсознание генетика, напарника подполковника по экипажу «Волкодава»? Во всяком случае, этот идиот попёрся в один из внешних отсеков базы не в космокомбинезоне, а в обычном гражданском костюме. Причём именно в то время, когда щиты были отключены — к базе стыковалась одна из барж снабжения. Микрометеорит, летящий со скоростью несколько десятков километров в секунду — рядовое явление, бывают в этом районе космоса и более быстрые камешки — вмазал в наружную обшивку отсека, как бронебойный снаряд. Соответственно — нехилая вспышка, дыра размером со страусиное яйцо и почти взрывная разгерметизация. Тупая автоматика, не учтя, что во внешнем отсеке кто‑то может оказаться без скафандра, мгновенно перекрыла люки, а ремонтные роботы за пару минут наложили на прохудившуюся обшивку заплатку из быстротвердеющей специальной герметизирующей смеси. Достаточное для дыхания давление воздуха было восстановлено в отсеке ещё за какую‑то минуту. Но генетик к этому времени уже «откинул копыта». Дежурная медицинская бригада, автоматически вызванная по тревожному сигналу наручного коммуникатора — модель специально для космоса, то есть фиксирующая все основные параметры жизнедеятельности — примчалась в следующие шестьдесят секунд — это все‑таки армия, а не хухры–мухры. Клиническая смерть — ещё не летальный исход. В камеру реаниматора генетик был помещён вовремя — положительный исход восстановления здоровья тяжело раненного у врачей не вызывал особого сомнения. Но вот время излечения — минимум две недели.
