Паниковать Павел не стал. Все‑таки цель задания была достаточно благой. Запустил в сеть мину замедленного действия — даже если он не вернётся, но миссия будет выполнена, командующий будет вынужден заплатить все обещанное родителям майора.
Следующим животрепещущим вопросом стала… Сюзанна.
Женщин у Затонова всегда было много. Вроде бы совсем не красавец, но они почему‑то липли к нему, как пчелы на мёд. Никогда не понимал, и чего бабы в нем находят? Ниже среднего роста, грубо и чуть непропорционально вычерченные черты лица, нос картошкой. Наглый? Возможно. За словом в карман не лезет? Ну уж нет, скорее косноязычный. И, это надо честно признать, Павел никогда не относился к девушкам серьёзно. Пофлиртовать, поболтать о всякой ерунде, затем обязательно в постель — получить удовольствие и сбросить напряжение. Уже на следующий день рядом могла оказаться совсем другая. Представить, что с ним годами может быть одна и та же, Павел не мог. Очень долго не мог, пока однажды на предполётном осмотре не обратил внимания на маленькую хрупкую итальянку, совершенно не соответствующую представлением Затонова об этой нации. Белокурая красавица скорее с испанской фамилией. Она, в отличие от других многочисленных девушек на базе — ещё с командного факультета в Космоакадемии он знал, что психологи давным–давно настояли на включение в штат дальних баз избыточного количества женского персонала — никогда не пыталась сблизиться с другими офицерами. Резко и недвусмысленно посылала любого, кто только пытался заигрывать с ней, и всегда держала дистанцию. Как‑то совершенно случайно тогда ещё капитан поймал в отражении от зеркальной поверхности медицинского прибора какой‑то странный ищущий взгляд. Посмотрел прямо — нет, смотрит холодно и отстраненно. Сначала Павел приударил за Сюзанной из чисто спортивного интереса. Да и просто посмотреть, какова эта недотрога в постели было любопытно. В очередной раз, выбравшись после боевого вылета из реаниматора, нагло раздел её глазами, представил без всегда глухо застёгнутого комбинезона и, вогнав в краску своей эрекцией, затащил в тесную душевую кабинку. Девушка совсем не сопротивлялась, позволив полностью раздеть себя, была абсолютно пассивной, не издала ни звука. Только потом уже тоскливо посмотрела в глаза, сказав всего два коротких слова:
— Эх ты…
Прятался от неё пару дней, совершенно не понимая причины. Не было с ним никогда такого, чтобы слова покорённой женщины хоть как‑то смутили. Потом не выдержал, припёрся к люку её каюты и выжал сенсор вызова. Когда перепонка растаяла перед Павлом, вошёл и… Ненавидящий взгляд буквально прожёг его. Бухнувшись на колени, стал просить прощения. Никогда ни перед одной не извинялся, а тут… Глазам своим не поверил — Сюзанна, опустившись перед ним, прошептала «Дурак. Какой же ты дурак» и прильнула губами. Затем в постели… Не было больше никакой пассивности! Сплошная экспрессия, самозабвенность и грация дикой кошки! Кто кого больше вымотал тогда, это ещё вопрос. А её изобретательность…
