Похоже, мои слова немного успокоили девушку. Она с заметным облегчением выдохнула, но тут же вновь забеспокоилась:
— А ты?
— Что я?
— Тебя видели со мной! Решат, что мы сообщники.
Черт, сколько я себя помню, никого не волновало, что со мной будет. Даже в детстве. Мастер вообще признает только один метод обучения — бросить в стремнину и смотреть выплыву или нет. Вот и бросал. И если слышал от меня жалобы, то только смеялся. А остальные ученики были слишком озабочены подсчетом собственных шрамов, что бы думать о других. Я совершенно не привык, чтобы обо мне беспокоились. Надо признать, это оказалось… приятно.
Я постарался, что бы мой ответ прозвучал как можно беззаботнее:
— Мне все равно пришлось бы исчезнуть. Последний бой. Ну, ты в этом ведь не разбираешься, но видела, как легко меня Никола вырубил? Никто не поверит, что это был честный поединок. Особенно после победы над Большим Джа. Решат, что букмекеры меня подкупили. А такие вещи не прощают. Если боец за деньги лег на ринге, потом его встретят специальные люди и уложат в больницу по-настоящему. Надолго, а то и навсегда.
— Но ведь можно доказать! В худшем случае можно ведь согласиться на допрос под гипнозом.
— Нельзя мне. Да и не станет Фэн Цзы цацкаться с каким-то левым бойцом, зачем ему это? Плевать! Я участвовал только ради опыта.
— В каком смысле?
— Хотел проверить себя.
— И ради этого необходимо было лезть на ринг?
Я пожал плечами.
— А как еще? Ты знаешь, что сейчас в спортивных соревнованиях запрещен полный контакт? Удары только намечаются. Даже в так называемых боях без правил, которые официальные.
— Ну и прекрасно, — проворчала Алиса. — Что у мужчин за мания бить друг друга?
— А как еще выяснить свой предел? — возразил я. — Если нет реальной угрозы жизни, не узнаешь, на что способен. Теперь не важно. Назад пути все равно нет. А найти они меня не смогут. Я с самого начала позаботился, чтоб можно было чисто концы обрубить. Они не знают ничего про меня.
— Я тоже.
Алиса произнесла это очень тихо, и я сделал вид, что не услышал.
Она права. Даже в большей степени, чем сама подозревает. Мне следовало отвезти Алису домой и предоставить ее судьбе. Я сам понимал, что это — единственное разумное решение. И все же… она переживала за меня.
«Черт! Прекрати… Но, если подумать, никто не запрещал мне хотя бы некоторое время прикрывать ее».
— Ты домой спешишь?
— Да нет. А что?
— Ты когда-нибудь каталась по вечерней Москве на мотоцикле?
* * *
