— Слышу, — прошептал император. — Артуро, там… в ящике стола.
Личник метнулся в сторону и дернул за ручку ящика так, что сломал несколько ногтей. На ковер посыпались какие-то конверты и — маленький полупрозрачный планшет с лекарством, который император всегда носил с собой. Он не может умереть, думал Артуро, не имеет права.
— Заступник милосердный, помоги…, - личник молился вслух, взахлеб, и не осознавал, что молится. Император хрипел и уже не мог ни дышать, ни говорить: яд заюжных дикарей вызвал паралич дыхательной мускулатуры. Артуро бухнулся на колени рядом с умирающим господином и приложил к ране найденный планшет. Рыжая тварь зашевелилась на полу и попробовала подняться. Не удалось — снова распласталась на ковре.
— Лежи тихо, мразь, — посоветовал Артуро. — Скоро я тобой займусь.
Прошло несколько невероятно долгих секунд, и наконец, посиневшие губы императора дрогнули, и он сделал вдох. Артуро почувствовал такое облегчение, словно с его плеч свалился, по меньшей мере, храм на Сирых равнинах. Девка на ковре заплакала. Император открыл глаза, поморгал, щурясь на свету. Артуро чувствовал теперь, что по его щекам текут слезы, но плакать сейчас ему было не стыдно. Торн благодарно сжал его руку.
— Помоги мне сесть, — едва слышно попросил он.
Через четверть император оклемался настолько, чтобы с помощью Артуро сесть в свое кресло и вести беседу. Артуро искренне хотел бы допроса третьей степени с пристрастием, но, судя по интонациям, это была в высшей степени куртуазная беседа двух людей из высшего общества — пусть дама и была прикована наручниками к подлокотникам кресла, а на ее нежном личике стремительно наливался синяк.
— Так кто же вы, сударыня? Назовите ваше настоящее имя.
Девка всхлипнула, но голос ее прозвучал ровно и гордо.
— Меня зовут Марита Стерх.
— В чем же я провинился перед вами, госпожа Стерх, что вы приуготовили мне столь незавидную участь?
Артуро хотел было сказать, что незавидная участь теперь ожидает ее саму, но Марита с достоинством ответила:
— Я дочь и невеста убитых и опозоренных вами людей. Я ненавижу вас за то, что вы уничтожили лучшую часть моего народа, растлили и развратили мою родину. Я искренне и всеми силами души желаю вашей смерти.
Шани очень грустно усмехнулся. Покрутил в пальцах плевательную трубку. Положил на стол.
— Что ж, я бы очень хотел, чтобы все добрые люди имели таких дочерей и невест, — произнес он, наконец. «Шутит?» — испуганно подумал Артуро. Нет, вроде совершенно серьезен. — Вы совершили отважный и благородный поступок, сударыня. Ваши близкие могут вами гордиться.
