Астер в последний раз показал, кто истинный повелитель Евгеники, заметив, что стул о трех ножках стоит гораздо устойчивее, нежели на двух, и хорошо проредив командный состав вооружённых сил. Ягеры сохранили свое привилегированное положение и много лет верой и правдой доказывали, что Астер принял мудрое решение. Там, где оказывались бессильны военные и «братья», вперёд выходили отдельные батальоны «волков», со временем заполучившие даже собственную бронетехнику.
Не обходилось без эксцессов, наветов и злобной клеветы завистников. В отрядах, выведенных из армейского подчинения, привыкших действовать автономно и полагаясь только на себя, понятие дисциплины носило весьма специфический характер. «Ягеры» были абсолютно преданы своей корпорации, командирам и нобилю, а остальной мир воспринимали как одну большую площадку для весёлой игры. Это регулярно провоцировало скандалы.
Дело с работорговлей было самым шумным — в процессе «рейдовых операций» по Северной Америке «волки» организовывали целые рынки, где продавали антиквариат, драгоценности и рабов. Там же играли в карты и иные азартные игры, которые Астер объявил вторым наигнуснейшим изобретением плутократии после концепции всеобщего избирательного права.
Жалобщики упирали на подрыв дисциплины среди армейцев, которые там, на рынках, проигрываются и растрачивают казённые деньги. Кроме того, непрофессиональная распродажа живого товара противоречила поправкам к законам о расовой чистоте и отборе – слишком много потенциально ценного материала, особенно женщин, было продано по демпинговым ценам или просто испорчено.
Ответ Томаса сводился к тому (примерно и в очень дипломатичных выражениях), что если армейские офицеры такие бедные, что купить девочку не на что, то пусть не ходят на рынки. А если «Фабрики жизни» перестали восполнять демографические потери и Нации приходится считать по головам инородных производителей, это вина не честных солдат, а тыловых горе–организаторов.
Дело замяли, «ягеры» продолжали свою нескончаемую войну со всем расово неполноценным миром. На заснеженных просторах русских степей, в убийственной сырости южноамериканских джунглей, под огненным солнцем северной Африки – солдаты с крыльями нетопыря на петлицах и волчьей мордой на штандарте, сражались с неизменной стойкостью и успехом.
Штадур был последней остановкой, доступной для обычных смертных. Дальше начиналось царство государственных тайн и строго ограниченного пропуска. Вагон почти опустел, осталось не больше десятка человек, все либо военные, либо тот сорт людей, в которых намётанный глаз сразу узнает государственных служащих высокого полета. Томас спустился на первый этаж вагона, в буфет, и выпил стакан яблочного сока. Сейчас, против обычных привычек, он с удовольствием принял бы чего‑нибудь покрепче, но здесь алкоголь не подавали. Чистые помыслы, незамутнённый разум и что‑то ещё… Фрикке не помнил.
