Поволоцкий потер лоб, затем затылок, короткая щетина царапала ладонь. Работать не хотелось, в прогретом салоне фургона тянуло в сон. Но отчет по психологическому состоянию раненых и медицинского персонала нужно было отправить как можно скорее. По старой студенческой привычке Александр с силой ткнул себя стилосом в ладонь, боль от укола на время отогнала сонливость. Перо вновь заскользило по листу бумаги, набрасывая черновик доклада.
«Военное дело, помимо прочего — экстремальная психология. Ресурс душевных сил исчерпывается быстрее прочих. Люди ломаются раньше, чем заканчиваются».
Поволоцкий немного подумал и вычеркнул «заканчиваются», вписав «погибают». В задумчивости постучал стилосом по столу и добавил:
«Пораженчество страшнее всего. Шпиона можно разоблачить, вора и труса — запугать. Но чем напугаешь того, кто в душе уже умер и ждёт только завершающего удара от судьбы? Как писал Юдин – «не умирай, пока жив». Моряки, умершие прежде смерти — они погибали на шлюпках, имея запасы всего. Садились и умирали — апатия вплоть до затухания основных физиологических потребностей».
Лист лёг на тощую стопку собратьев, покрытых мелким убористым почерком. Вопреки расхожему мнению о неразборчивом почерке врачей, Поволоцкий писал очень четко и аккуратно, как будто на машинке печатал.
Теперь все эти умные слова следовало упорядочить, рассортировать и изложить в более академической манере. Но мысли плыли в голове как мухи в патоке, ленивыми зигзагами. Сказывался недосып и переутомление, хирург дошёл до того порога, когда измождённый бдениями и работой разум уже бесполезно подстегивать. Особенно много сил выпило вчерашнее совещание ведущих хирургов госпиталей по проблемам разнообразных преступных увечий. Обсуждение вышло тяжелым, нервным.
Прежде военным медикам практически не доводилось заниматься самоувечьями, поскольку в армию шли добровольцы. Но после начала настоящей индустриальной мясорубки и введения массового призыва неизбежно появились те, кто всеми силами старался избежать фронта, как до отправки на войну, так и в процессе службы.
Беглецы от солдатской лямки были изобретательны, и какое‑то время выигрывали у армии, но, как выразился однажды Иван Терентьев «государство в прогаре не останется». После поражений лета шестидесятого года на симулянтов и уклоненцев обрушилась вся сила репрессивного аппарата.
Одним из «верняковых» способов «спрыгнуть с броневика» считались автомобильные аварии. Солдаты в увольнительных и призывники устраивали массовые столкновения, калечились сами и сбивали прохожих, надеясь попасть в больницу или тюрьму. В ответ всех выживших участников стали отправлять сразу на передовую, с заменой уголовного наказания бессрочной службой в специальных ротах, которые не зря прозвали «смертными». Полиция быстро констатировала, что число ДТП в стране практически сошло на нет.
