С тех пор в ее романах обаятельные доктора стали частыми героями — но либо преступниками, либо жертвами! Лишь однажды врач, эпизодический персонаж «Смерти в облаках», остался благородным и живым, однако ему пришлось пожертвовать медицинской практикой и вообще покинуть Англию ради счастья возлюбленной.
Фармацевты оказались не лучше. Тот, у которого сестра Кристи обучалась, однажды поразил ее странностью поведения:
«Однажды, может быть, стараясь произвести на меня впечатление, вытащил из кармана комочек темного цвета и показал мне его со словами:
— Знаете, что это такое?
— Нет, — ответила я.
— Это кураре, — заметил доктор. — Вам известно, что это такое?
Я ответила, что в книгах читала о кураре.
— Интересная штука, — сказал доктор, — очень интересная. Если он попадает в рот, то не приносит никакого вреда. Но стоит ему проникнуть в кровь — вызывает мгновенный паралич и смерть. Именно им отравляли стрелы. А вы знаете, почему я ношу его в кармане?
— Нет, — ответила я, — не имею ни малейшего представления. „Вот уж глупость“, — подумала я, но удержалась и ничего не добавила.
— Что ж, — сказал он задумчиво, — наверное, дело в том, что это дает мне ощущение силы.
Тогда я взглянула на него. Это был маленький смешной круглый человечек, похожий на малиновку, с крошечным красным лицом. В данный момент он просто лучился чувством детского восторга.
Вскоре после этого мое обучение закончилось, но я часто думала потом о мистере Р. Он поразил меня и, несмотря на вид херувима, показался весьма опасным человеком».
Без малого полвека спустя Агата Кристи вспомнила о нем и сделала героем «Виллы „Белый конь“».
5
Два года ее со всех сторон окружали лекарства и яды, два года она двигалась по неизменному маршруту дом — аптека — дом, за два года она лишь раз видела Арчи, которому не давали отпуск, четвертый год тянулась война. Непосредственная опасность отступила, возбуждающий эффект борьбы прошел — тяготы повседневности остались. И так хотелось уйти от них, хотя бы в воображаемый мир. В аптеке у нее нередко оставалось свободное время, когда все лекарства приготовлены, а дежурство длится и длится и остается только сидеть и размышлять. Даже беспокоиться о поиске мужа больше не требовалось. Обручальное кольцо на пальце внушало чувство устроенности: важнейшее позади. Ее невольно потянуло к полузабытому сочинительству. Писать легкие психологические этюды стало сейчас невозможно — рука нечаянно напишет что-то тяжелое про боль разлук, про горечь потерь. Драмы о спиритизме тоже казались не ко времени. Для исторических романов она была недостаточно эрудированна, да и не до прошлого, когда живешь в историческом настоящем. Любовные коллизии могли бы отвлечь от действительности, но, по правде говоря, она не умела описывать любовь и не слишком желала уметь.
