9
Проведя лето в Гаскони, Миллеры побывали проездом в Париже, где их настолько заели комары, что спать пришлось под москитными сетками, и где они впервые увидели диковинное фырчащее чудище — автомобиль. Оттуда перебрались на Нормандские острова — это уже была почти Англия, еще более холодная и ветреная поздней осенью и зимой, нежели родные края (странный маршрут! лето на юге, зима на островах — казалось бы, разумнее поступить наоборот). Единственным развлечением Агаты с Мари стали спектакли по разным сказкам, которые давались почти каждый вечер перед аудиторией из мамы и папы. Отец нередко ими искренне наслаждался, мать мужественно терпела, Мари превосходила самое себя, щеголяя в мужских ролях с открытыми ногами, — Агата впервые познавала притягательную силу театрального искусства.
Но вот, наконец, и возвращение в Эшфилд. Дом. В нем все осталось по-прежнему, никто не покусился на лошадку и обруч, все деревья стояли в целости и сохранности. И вдобавок рядом теперь была Мари.
Сестра официально «вышла в свет», но на лондонский сезон денег так и не нашлось, пришлось «выходить» в Нью-Йорке, и на время Агата потеряла из виду и ее, и маму. Те вернулись довольно скоро, сочтя разумным во славе американского дебюта посещать лондонские приемы и балы по подписке. Все эти события мира «взрослых» не касались Агаты, но, наверное, ей случалось испытывать ревность, видя, как на несколько лет внимание мамы сосредоточилось исключительно на Мэдж? Об этой ревности очень глухо упоминается в детективных романах, чуть более явно в романах Мэри Уэстмакотт, но ни намеком в «Автобиографии». Никого не удивило, что вскоре Мэдж не знала отбоя от предложений руки и сердца. Вволю поразвлекшись и поразобравшись в жизни, она остановила выбор на сыне маминой старинной приятельницы Джеймсе Уотсе, солидном, состоятельном и достойнейшем молодом человеке, внешне очень сдержанном, в душе робком, в общении скучном. Мама была счастлива породниться с подругой, папа не очень-то желал расставаться со старшей дочерью, но согласие на помолвку, конечно, дал. Агате жених сестры нравился, так как относился к девочке серьезно (потом она убила его под видом мужа Розмари в «Сверкающем цианиде»).
Посреди таких важных событий младшая девочка была почти лишена даже обычных детских удовольствий. Ее Мари, накопив приданое, покинула Англию после трех лет службы — и связь с нею прервалась, даже в переписке. Новую няню уже не взяли, подружек-сверстниц найти было негде. «Полагаю, мама была настроена против детских праздников, уверенная, что во время них дети перегреваются, перевозбуждаются и переедают и в результате по возвращении домой тотчас заболевают. Наверное, она была права. Наблюдая пышные детские праздники, на которых мне довелось побывать, я раз и навсегда пришла к заключению, что, по крайней мере, треть детей скучает». К счастью, «девочки из Школы» всегда оставались с Агатой, давая спасительный душевный комфорт.
