— Ну, началось! — недовольно поморщился Василий Александрович. — Старые песни о главном… Я тебе сто раз говорил: Ольга — она настоящий опер. У нее — прирожденный талант к сыскному делу, способна ты это понять, или нет?!
— Нет, не способна. У женщины есть только один прирожденный талант — быть женой, быть матерью. А целыми днями по рынкам, по трамваям, да по помойкам за карманниками рыскать — это не талант. Это… это… самая натуральная дурь и блажь. И, кстати сказать, ее бывший муж… Володя, кажется?… такие вещи очень хорошо понимал.
— Потому и сбежал от них. Так, что ли?
— Не сбежал, а ушел! — уточнила Лида. — А ушёл, потому что ему нужна была женщина! А не баба с яйцами, в которую твоя Ольга обязательно превратится, если задержится в вашем богоносном заведении еще хотя бы на пару лет… И, к слову, это еще большой вопрос: кто от кого ушел. Лично у меня по этому поводу имеется несколько иная версия событий.
— Всё сказала? — слегка повысив голос, резковато поинтересовался Золотов. — Тогда теперь я скажу. Во-первых, мне неважно: кто в данном случае был инициатором развода. Но я твердо знаю, что этот ее Володя в первую очередь всегда думал о себе любимом, затем — о своем бизнесе, о своей маме, о Дениске и только где-то ближе к концу списка — о жене. Во-вторых, этой молодой, как ты говоришь, девке месяц назад стукнуло тридцать два. Думается, в этом возрасте человек вправе сам за себя решать — за кем в этой жизни таскаться и с кем хороводиться. И, наконец, последнее: в нашей стране, где сплошь и рядом бал правят исключительно пидоры, баба с яйцами — это далеко не худший вариант. Равно как и образ жизни… У меня всё…
С этим словами подполковник отодвинул от себя пустую сковороду и, уже расслабленно, сменив интонацию на примирительную, попросил:
— Лидк, будь человеком — кваску плесни, пожалуйста…
* * * * *
…На Юго-Западе Петербурга, кварталы которого ортодоксальные старожилы и за Питер-то не считают, троллейбус — весьма востребованный вид транспорта. После маршруток, конечно. Все дороги отсюда, так или иначе, ведут лишь в одну сторону — к метро. Вот именно туда сейчас и направлялись оперуполномоченный «карманного» отдела Ольга Прилепина и ее восьмилетний сын Денис.
В переполненном, утрамбованном под самое немогу телами троллейбусе места им, как водится, никто не уступил. Восемь лет — это вам не грудничок какой, своими ножками вполне постоит. Вот сплющенный со всех сторон Денис стоически и стоял. Устав смотреть в окно, пейзажи за которым были давно изучены вдоль и поперёк, он сосредоточился на сидящей перед ним дородной матроне и в какой-то момент, довольно громко, выдал:
