Дело о вдове нефтяного магната | страница 50
Тут до меня наконец дошло, за кого она меня принимает.
— Послушай, — сказала я, — мы учились с Ольгой в университете, но никогда не были любовницами.
Фаина посмотрела на меня с удивлением.
— Так ты…
— Нет, — отрицательно замотала головой я. — Я никогда не была лесбиянкой, но это не мешало мне любить ее.
Потом мы с Фаиной снова пили водку и вспоминали Ольгу. Каждая говорила о своей любви, но этого было достаточно для того, чтобы понять друг друга, потому что, как когда-то давно шутила Хлоя, «любовь, она и в Африке любовь». В конце, когда мы обе были уже пьяными, я вспомнила про Логинова.
— Да он псих, — отмахнулась Фаина, — терпеть не может розовых.
— Мне он тоже показался странным, когда в день гибели Ольги я приходила в оранжерею. У нас в «Золотой пуле» думают, что это могло быть убийством.
Фаина вздрогнула и отрицательно покачала головой:
— Логинов, конечно, чокнутый, но чтобы убить…
— А про Бамбука ты ничего не знаешь?
— Я видела его несколько раз в «Орхидее». Он забавный, но если бы меня интересовали мужчины, я предпочла бы Вересова.
— Ольга не рассказывала тебе о нем после того, как они встречались в заповеднике?
— Мы не обсуждали ее журналистские дела. Может быть, что-то осталось в компьютере. Посмотри сама, я даже не знаю, как эта штука включается.
Что-то в ее словах показалось мне неискренним, но я не придала этому значения. В конце концов Фаина была стриптизершей, а не журналисткой. Компьютерный текст статьи «Бизнес на соцветиях» ничем не отличался от напечатанного в газете. Очевидно, это был уже последний выправленный вариант. Черновиков статьи в компьютере не было, но зато здесь сохранились отдельные документы, озаглавленные «Бамбук», «Вересов», «Логинов». Подумав, что в них могут содержаться любопытные сведения, я скопировала файлы и отправила их электронной почтой на свой адрес в «Золотой Пуле».
— Ты тоже думаешь, что Ольгу могли убить? — спросила со страхом наблюдавшая за моими действиями Фаина.
— Так думает наш Спозаранник, а я хочу убедить его в обратном.
Домой я вернулась поздно, и Сашка ядовито заметила, что для сохранения здорового потомства пить не рекомендуется. «Зато сейчас меня не тошнит», — огрызнулась я, посоветовав ей заняться малоизученным вопросом о благотворном влиянии алкоголя на ранний токсикоз беременности. На другой день моя голова трещала так, что готова была разорваться.
— Валентина, ты что-то бледна, — встретила меня Агеева.
Я хотела было сказать ей о беременности, но, представив, что за этим последуют непременные расспросы о Скрипке, ограничилась рассказом о вчерашних похоронах.