Отец медлил, пересохшие губы едва шевелились, пытаясь озвучить рвущуюся наружу боль. Изначально обреченный на тупиковый исход диалог с доктором лишь укрепил его в необходимости самостоятельных действий.
Темнов прикрыл дверь и навис над сжавшимся на стуле родителем.
— Я вам четко объясню, как намерен действовать. Сейчас я возвращаюсь в отделение. Реанимационный блок запирается до половины восьмого утра — до начала пересменки. Лечебные мероприятия, назначенные мною вашей дочери, будут осуществляться в полном объеме. Слышите, в полном объеме! До самой ее смерти. Точка!
На сей раз отец все же поднялся и на негнущихся ногах вышел из кабинета.
— И не делайте глупостей! Подумайте о своей жене. Каково ей терять двоих близких людей. — Показавшийся сначала Темнову сверхразумным, хотя и радикальным, аргумент прозвучал явно не к месту и донельзя коряво.
Войдя в отделение, он повернулся, чтобы лично запереть за собой дверь.
— Не так быстро! — раздался за спиной знакомый баритон. — Сам работаешь, дай и другим в докторов поиграть.
Помятое лицо Николая вплыло в поле бокового обзора Александра.
— Что, и вас куда-то дернули?
— Хирургия, будь она неладна! Аппендицит у них, видите ли, в четыре утра созрел.
— Долго созревал?
— Да уж с семи вечера, бедолага, колебался. Все разрешения на операцию не давал, я, говорит, только городскому хирургу в руки отдамся. А тут, видать, припекло, решил и Масяненко не дожидаться.
— Ну ни пуха… — Хотя оба доктора понимали, что, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, поспать сегодня уже не удастся.
— А у тебя, я смотрю, девчушка — растеньице? — Рассветов хмуро покачал большой головой. — Мозговые рефлексы проверял?
— Да. — Темнов поспешил в ремзал, не желая развивать тягостную тему.
— Давление восемьдесят на сорок, — озвучила Татьяна показания электронного тонометра. — За последние двадцать минут снизилось в среднем на десять.
— Гормоны давно были?
— Еще и пяти минут не прошло.
Зрачки пациентки замершими озерами безучастно уставились на реаниматолога. Пульс на шейных сосудах заметно ослаб.
— Д…н, медленной каплей, — распорядился Александр, дав добро на использование одного из самых радикальных средств. — Я — в ординаторской.
Вместо запланированного печатания истории болезни Темнов предался навязчивым воспоминаниям событий двухлетней давности. Тогда он точно так же, как и сегодня, дежурил по реанимации, вечер прошел аналогично спокойно, а к полуночи «скорая» доставила старушку-коматозницу. Возраст — далеко за 70, повторный инсульт с обширным кровоизлиянием в головной мозг — шансы на благополучный исход близки к нулю.
