«Вот с ней и поселят, — подумала Александра, провожая недобрым взглядом хохочущую Антонину, легко, без затей знакомящуюся по пути с однокурсниками. — Скажите, пожалуйста, чемодан ей мой не понравился!» На душе стало совсем муторно. Саша затушила сигарету о подошву сапога, огляделась в поисках урны и, не найдя, сунула окурок в бумажный кулек и спрятала в карман сумки. «На кой черт я вообще сюда приехала? Уеду, честное слово, уеду! Где ж Мурат-то, неужели не приехал?»
Когда, наконец, появился Мурат — «только что с аэродрома, рейс задержали», — Саша встретила его как родного, обняла рукой за шею, расцеловала в обе щеки. «Как я рад тебя видеть, Сашенька!» — сказал Мурат, и смуглое лицо его посветлело. «Я тоже рада тебя видеть», — кивнула Александра. И почувствовала себя защищенней.
Однокурсники, с которыми предстояло два года делить крышу над головой, оказались людьми взрослыми, зрелыми, разнонациональными, имеющими и образование, и крепкую профессию (чаще всего с кино не связанную), у многих дома остались семьи, дети… Курсы для каждого означали крутой поворот в неизвестное, перемену участи — на свой страх и риск, безвозвратное расставание со старым, обжитым, натоптанным, насиженным, достигнутым. Потерю устойчивости. Но и праздник, блестящий шанс, торжество, подарок, отбитый у судьбы напряжением собственных сил. «Что бы ни случилось с вами в дальнейшем, — сказал на первой лекции режиссер, которого обожала вся страна, — курсы будут лучшим временем в вашей жизни! — И добавил: — А потом две трети из вас превратятся в мразь!» С садистским удовольствием глядя на притихшую аудиторию, он подхватил со стола пачку листов, сцепленных скрепкой, поднял над головой, потряс в воздухе: «Сценарий! Сценарий должен стоять как …! Если он не стоит, а падает, — мэтр разжал тонкие пальцы, и листы упали на пол, — то кина нету, господа!»
— Домой хочу! — жаловалась Саша Мурату, когда они сидели вдвоем в общежитской комнате, оттяпанной-таки Камиловой в личное пользование. — Здесь все чужое, недоброе.
— Потерпи, Саша, надо потерпеть, привыкнем, — успокаивал ее Мурат, беря за руку. — Я и сам не в своей тарелке… Ты подумай, попасть на Высшие курсы в Москве — такая удача, многие мечтают…
— Плевать мне на эти курсы! — запальчиво воскликнула Александра. — Не уверена, что они вообще мне нужны.
Мурат вздохнул и замолчал: он не знал, что сказать Саше.
— Ну если тебе так тяжело, тогда уезжай!
— Что?! — Александра вытаращила глаза, ошарашенная его словами. Вспыхнула, вырвала руку из его ладони. — Это уж я, миленький, как-нибудь сама решу! — Отвернула лицо к окну: какой скучный, тупой, плоский человек! — Оставь меня, пожалуйста, одну!
