— Тебе не надо думать, что я… честно-сердечно, я не сразу хотел ехать в Россию. Я хотел жить в Праге, до Нового года, и после… ты помнишь наш разговор? По телефону?
Я не свожу с него глаз. Точнее, с его отражения в зеркале.
Помню ли я наш разговор. Да. Помню. Я сперва прикинулся шлангом, думал, что это не он звонит, а мелкая. «Это Алексей», — представился он. А потом спросил: не я ли это? — и назвал мое имя. Он не просил ничего объяснять — кто я и что я делаю в квартире его матери. Как будто знал. А может, и не знал.
— Я тогда думал… — говорит он. — Я тогда подумал, что у тебя красивый голос. Что ты не зря нравился… маме… Я хотел посмотреть, какой ты есть.
Мгновенное понимание прошивает мой мозг наподобие электрического разряда.
А он опускает ресницы. И опять говорит — очень тихо.
— И еще… только не смейся… Я почему-то думал, что очень давно тебя уже видел. Так не могло быть, я знаю. Мне просто казалось. Я с детства мечтал, что у меня есть… как это… аватар, да? Нет, не аватар, здесь другое. Двойник. Такой же, но очень далеко. А иногда я думал: вот, может быть, ты нуждаешься в поддержке… может, ты тоже один, как я… может, тебе плохо… и вот я смогу тебе помочь. Я хотел быть как бы твой… как это по-русски… ангел-хранитель…
Мне показалось, что он бредит. Или что бредим мы оба. Я вытянул руку и накрыл ладонью его лицо в зеркале. Почти целиком.
— Тебя нет, — сказал я. — Я же тебя придумал.
Все-таки вискарь бродил в моих жилах, и стакана холодной воды явно было мало, чтобы…
— Вот же я, — отозвался ты еле слышно.
Я обернулся, но ты не исчез.
Нет, правильнее так: я все еще оборачиваюсь. А ты не исчезаешь. Ты все еще делаешь шаг мне навстречу. И это мгновение я хотел бы сделать бесконечным.
* * *
Но есть вещи, неповторимые, как смерть. Теперь-то я знаю точно, мой ангел. Ты открыл мне.
Нет. Если быть точным — я сам открыл, своим ключом. Отворил дверь и сказал какую-то пошлость — здравствуйте, уважаемая, и все такое.
Теперь эта дверь захлопнулась, и я спускаюсь по ступенькам, неторопливо и невозмутимо. Несколько лестничных пролетов — и я выберусь в застывший московский ад, заледеневший в своем убожестве. Еще бы: в нем ведь не было тебя.
Баммм! Это кончилась прежняя жизнь.
Мерзкая слякоть хлюпает под ногами. Нет, прямо сейчас весна не начнется, на это надежды нет. Но всегда можно устроить генеральную репетицию. Repeat: все повторяется.
Для этого всего-то — зайти в знакомый магазин. Купить что-нибудь символичное. Пиво с сисястыми телками на этикетке, и чоризо, и теперь уже точно — «Эстреллу». Улыбнуться кассирше с бейджиком «Любовь».
