Окруженные одинокими пловучими льдинами, они наискось летели нам навстречу, ширясь, расползаясь и развертывая свои берега. Среди них один был большой — верст десять длины и версты три ширины; маленьких островков вокруг него было до двадцати штук. Благодаря этому острова издали напоминали кедровую шишку с рассыпанными около нее орехами.
Снизившись и делая круги, чтобы удобнее спуститься, мы спугнули целые тучи чаек и морских крачек. Опускаясь на землю, мы заметили на плоском берегу острова скрывавшееся за скалой большое паровое судно, лежавшее почти на боку. Было ясно, что оно потерпело крушение.
Приземлившись, мы сложили крылья аппарата, чтобы его не перевернуло и не снесло ветром, и прикрепили стальным тросом к большому камню около скалы.
Несколько песцов отбежало от корабля, когда мы подошли к нему вплотную. Это доказывало, что людей здесь нет. Не без волнения мы стали рассматривать корабль с разбитой кормой.
Это было большое китобойное судно из крепкого дерева с железной обшивкой. Громадная дымовая труба его оторвалась у основания и висела наклонно. На бортах не было лодок, а спускавшиеся веревки с места их подвески указывали, что они сняты нарочно. Из четырех лодок осталась на борту только одна.
На носу его с обеих сторон были крупные надписи: «Washington».
— Вашингтон, — прочел вслух Успенский.
Мы обошли несколько раз вокруг мертвого корабля и остановились у разбитой кормы. Руль и винт были смяты в лепешку. На аршин выше руля корма была вдавлена внутрь, и сквозь лопнувшую обшивку торчали деревянные и железные балки и скрепы. Корабль был совершенно негоден для плаванья.
— Это американское китобойное судно, — задумчиво сказал отец, — его, вероятно, затерло льдами и выбросило здесь, а люди уехали на лодках.
С большим трудом мы взобрались на корабль, где, благодаря свойствам нашего климата, ничто не испортилось и не сгнило. Мы обошли пустынную палубу; осмотрели маленькую пушку, из которой стреляют в китов гарпунами; осмотрели груды канатов, огромный якорь и якорную цепь около него. Потом спустились внутрь, но прежде я забежал в штурманскую будку и страшно обрадовал отца, найдя там совершенно сохранившийся компас.
В каютах мы нашли полную обстановку, а в кухне даже всю необходимую посуду. В кубрике и в боцманской мы нашли довольно много инструментов. Все это, правда, было сбито в кучу от толчка, полученного кораблем, когда он, сжатый льдами, был выкинут на сушу.
В трюме оказалось много китового жира и китовых пластинок, известных под названием китового уса, а также связки тюленьих шкур и запас каменного угля. Осмотр машины показал, что она, хотя и съехала немного со стоек от сильного удара, но была в исправности.
