— Ну, почему ты так говоришь? — не выдержал Валерий Ильич. — Из Саракана была комиссия наблюдателей. Даже из Москвы. Ты же помнишь?
Хрустов зло дернулся, но даже не стал возражать. Я мог только догадываться, какие у него доводы против результатов голосования. К тому же помнил заметку в одной из центральных газет с заголовком: ГОЛОСА В ПРОЗРАЧНОМ. Речь шла о новых прозрачных урнах для голосования, а по сути — о специально разводимой для гостей форели, которую подают в тоже стеклянных ящиках… Что если бы рыбки захотели, то они бы рассказали…
— И вообще скоро мы его переизберем! — не выдержал Хрустов. — Осталось месяца два.
— Но пока у него власть, не обидит вас? Он же может милицию послать…
— Мы его сами пошлем! Вон, Варавва пойдет, объяснит хохол хохлу.
— Я тоже хохол, — раскатисто засмеялся бровастый Ищук. — Если надо будет, и я пойду.
Никонов залился тонким смехом.
— Вот будет смешно, и все трое с гуцульскими усами!
— Варавва сбрил, — пробурчал Хрустов. — Чтоб не походить на Валеваху, жулика!
— Мне тоже, что ли, сбрить? — не унимался Ищук. И враз сменив маску на озабоченную, государственную, как бы пояснил Туровскому. — Понимаю, ты Валерий Ильич, обижаешься на меня. Но доля правды в голосе народа всегда есть.
Туровский криво усмехнулся, принялся наливать минеральной в фужеры гостям. Ему, как мне показалось, было сейчас безразлично, о чем здесь говорится. Может быть, ждет другого разговора, в другом месте? А может быть, я заблуждаюсь. Туровский, как опытный боксер, нарочно опускает руки, чтобы выждать момент и ударить.
В вялый, пока что праздный разговор вступил Никонов.
— Я бы все-таки встал на сторону хозяина ГЭС. Не надо провоцировать народ. Всем сегодня живется трудно, кроме Ельцина и его детей. И жуликов, которые оплатили ему переизбрание в девяносто шестом. Но от наших воплей что изменится?
— Тогда надо сидеть в болоте и тихо квакать, — огрызнулся Хрустов.
— Да не в этом смысле! Есть руководство. Там что, ничего не понимают? До всех дойдут руки.
— Их руки уже до всего дошли. Москва — город миллиардеров.
Ищук похохатывая слушал перебранку друзей.
— Ну ладно. — И обратил лицо к молчавшему Туровскому. — Какой уровень сегодня?
Тот помедлил и сквозь зубы шепнул:
— Пятьсот сорок.
— Пятьсот сорок?! Это же… полный абзац! — И директор САРАЗа с опаской глянул на потолок, словно представив, как сейчас огромное море хлынет через плотину.
— Год назад было так же. И ничего.
— То-то ты в колокола тогда ударил.
