И тогда я подумал и сказал: «Ты же сперва согласился. Выходит, доверял? Поверь и в другом. Дай мне его задаром. А после, коли дело быстро двинется, я его выкуплю. Честное слово». И он опять засмеялся, и снова весело, беззаботно так, словно я пошутил, только я ведь совсем не шутил. И он спросил: «Хочешь еще чаю?» И когда мы опять прихлебывали из своих стаканов, сидя друг против друга, он сказал мне: «Риск. Все дело в риске. Будь у тебя свой револьвер, я рисковал бы целой повозкой утвари да жизнью помощника. А дай я тебе его, револьвер, бесплатно, я рисковал бы уже оказаться ослом». И я отпил глоток и сказал: «Понятно. Все равно что конокраду плетку дарить, а после глядеть, как он ею твою лошадь погоняет. Ты это хотел объяснить? Только я ведь не конокрад».— «Верно,— улыбнулся он.— И я не осел. Да ты не обижайся. Лучше купи револьвер».
И я спросил его: «Скажи, а разве не может с ним управляться помощник твой?» — «Может,—сказал он.— Да у него есть свой».— «Зачем же тогда,— говорю,— еще один?» — «А зачем ты сам моему помощнику?» — «Как зачем? — говорю.— Я же там не чужак. Все ущелье пешком исходил, верхом изъездил».— «Вот-вот,— отвечает,— не чужак. Потому-то наверняка будешь знать, когда стрелять нужно, а когда револьвер за пазухой прятать... Да и потом — два револьвера лучше, чем один. Так?» И я сказал: «Все правильно. Только нехорошо как-то». А он сказал: «Конечно, нехорошо. Быть может, потому и правильно, что нехорошо».
И я задумался, и он молчал, и думал я про твоего деда и про то, что нынче уж ему не придется тешиться, и что вместо того нужно будет ему решать, чтó такого еще проиграть, прежде чем приобрести себе эту штуку, а заодно с ней — и право на выигрыш, который тогда только выигрышем станет, когда оплатит новую эту потерю и вдобавок что-то еще, возможно, новое знание о правильном или же знание старое, но впервые узаконенное вслух за чашкой чая человеком, никогда не видевшим наших мест воочию, но успевшим купить и повесить на стену их красоту, успевшим раньше еще, чем дед твой определил его в хозяева нашего будущего, только насколько раньше, я не знал и потому спросил, когда он ее купил, и он ответил: «Прошлым летом. Их две было. Эта мне больше приглянулась. И обе — в человеческий рост. Как Раз для наших низких стен». И я поправил: «Чуть Меньше». И он согласился: «Пожалуй».— «Скорее, в высоту среднего подростка или девушки. А на второй водопад был».— «Точно»,— сказал он. «И вода как живая»,— сказал я. «Верно,— ответил он.— Способный паренек». Ну а я ничего не ответил, только чай свой допил и отставил в сторонку стакан, а когда поднялся, он снова коснулся моего локтя и сказал: «Послушай, кажется, я придумал. Одной картины будет вполне достаточно. Не так, чтобы она мне очень уж пригодилась, ну да ладно... Договорись с ним по-соседски — и револьвер твой».
