— Ну, а все-таки, что с ним приключилась? Когда я его увидел там, — Кивнул головой в сторону улицы, — Свищи бывшие там, где должны были быть язвы от чумы, сбили меня с толку, я ошибся. Но вы его видели живым и здоровым, ну почти здоровым.
— Он сам пришел ко мне. Он жаловался на то, что ему трудно поднимать руку и болит плечо. Вот здесь, — Она показала, где.
— А чем вы его лечили, какие травы давали, что еще использовали, как вообще его болезнь шла, были у него ознобы, жаловался ли он на жар?
— Из трав была крапива для заживления раны, когда он ко мне пришел. Она была уже открытой, с гноем, постоянно сочившимся из неё сукровицей, большей и не ухоженной. Из разговора с ним я узнала, что у него есть жены, и мне было удивительно, что все так плохо.
— А с его женами в вы не разговаривали, ведь женщины разговориться быстрей, чем с мужчиной.
— Нет, они сторонились меня, да и этот несчастный как-то упомянул о том, что он с ними со всеми в соре. Вы мужчины скрытны, из вас всё надо вытаскивать по слову, ничего не говорите или кричите от боли или молчите от стыда.
— Женщина знай свое место! Тебя позвали не нас обсуждать, а понять от чего он умер. И можешь мне поверить, я видел таких мужчин, что от боли не плакали, а смеялись и шли к Аллаху, да святиться имя его, с улыбкой на устах и чистым сердцем, не тебе говорить о нас такими словами.
Она слегка отшатнулась от меня, потом склонилась в поклоне, когда выпрямилась, в её взгляде карих глаз, не было ни капли раскаяния. Даже, на оборот в них читался вызов и презрение.
«М — да кажется, я переборщил, ставя старуху на место, как Ибрагим говорит, — ну и хрен с ней!»
— Что ты говорила про ссору с женами?
— Я! — В её голосе было столько удивленной искренности, что если бы не слышал слов раньше, поверил бы.
— Да! Ты! И не говори мне о том, что не говорила, одно мое слово против половины твоего, и Почтенный Ибрагим тоже сможет подтвердить какое слово называла. Ты должна рассказать мне про эту ссору, о чем она и кто из жен в неё участвовал, все что знаешь.
Она молча смотрела на меня, не собираясь со мной больше разговаривать.
— Можешь не говорить мне ничего, я и так узнаю все, что мне нужно. Сейчас Ибрагим приведет сюда его жен, я переговорю с ними.
Я склонился к её уху и прошептал одно слово. Потом продолжил.
— Когда выясню, ты уже будешь не нужна, тебя заберут во дворец и к вечеру твою тушу выставят на обозрение, только смотреть ты будешь на это все с высоты кола на который наденут твою голову. Все будут плевать на него и кидать всякий мусор, а потом его сволокут в пустыню и бросят там на съедение шакалам и прочим падальщикам. Аллах не услышит, что к нему обращаются с мольбой о прощении твоих недостатков, и не отпустят твои грехи, а я думаю, они у тебя очень большие, судя по твоему упорству. Рассказывай женщина!
