— Ну что ж раз так то пойдем, — Ибрагим встал с подстилки, скрутил её, и мы пошли к нашей стоянке. Идти было недалеко, солнце, поднявшееся уже высоко, припекало, разговаривать было неохота, и я решил отложить расспросы на потом.
Когда мы дошли, Салим отходил от Юсуфа и пройдя мимо нас проговорив, — Остаемся на день, — ушел.
— О! Это хорошо! — воскликнул Ибрагим, потер руки и спросил у меня, — И чем вы можете меня угостить?
Я взглянул на него в недоумении, — и чем же я Вас должен угостить? У меня только слабительное есть. Но Вам оно не придется по вкусу, горчит понимаешь ли, да и запах не очень хороший.
— Можно и слабительное, если оно на хлебном вине настоянное. Так что найдется, что у благородного целителя, для излечения души страждущей? — Он сделал движение, как будто щелкая себя по шее.
— Раз уж Вы и прервали разговор с Салимом, то Вам и восполнять ущерб ….
— Это к Юсуфу, он вам любой ущерб восполнит, а вам, увы, ВАМ не дам ни капли. Это раз, второе, и капли нет. Так что вам не повезло.
За этим разговором мы все-таки дошли до места. Юсуф покосился на нас, потом перебрался к дальней стенке навеса, улегся на спину, закинув к верху свою бороду и выставив много страдальный нос. Потом повернул голову, взглянул на нас грозным взглядом, вздохнув, перевернулся на бок, отвернувшись от нас.
Мы расселись по местам. Я налив кофейник водой установил его на угли, хотелось пить.
Достал кофе, ступку, протянул всё это Ибрагиму, я же решил поискать, что еще и поесть, покопавшись в мешках, нашел вяленую козлятину, сухие лепешки, горсть вяленого инжира и немного изюма. Разложив все это, сделал приглашающий жест. Ибрагим молча указал на кофейник, давая понять, что подождет, пока будет готов напиток. Я предложил ему заварить его с кардамоном, он отрицательно замотал головой, продолжая перетирать кофе в ступке.
— Я не люблю с кардамоном, вообще со специями не люблю, кофе должно пахнуть и иметь вид и вкус кофе, а не пойла какого то. В иных местах такое варят, что мухи на лету дохнут от одного только запаха.
— В иных, это где? Если не секрет, конечно? — Я отрезал от куска козлятины краешек, положил на сухую лепешку, прилег, наблюдая за Ибрагимом.
Он сидел, скрестив ноги поставив между ними ступку, по не многу подсыпал зерна в неё, ссыпал перемолотый порошок на кусочек кожи и начинал заново. — Ибрагим вы наверно хотите напоить всю пустыню, достаточно двух горстей, а вы уже третью начали сыпать.
