— Ибрагим, так нечестно.
— Что не честно? — Он наклонился, подобрал пару веток и бросил их в костер.
— Ты знаешь обо мне очень много и пользуешься этим.
В ответ он только хмыкнул, откинулся на свой мешок и закрыл глаза.
Я подобрал маленький камушек и бросил ему на грудь он открыл один глаз, посмотрел на меня.
— Что тебе от меня надо?
— Расскажи чего ни будь.
— И что ты хочешь услышать?
— Да, что угодно
— Ну, тебя к шайтану, — Послал он меня, перевернулся на бок и через пару мгновений уже спал.
Мы остановились в этом месте потому что здесь была возможность найти воду(мы её нашли), укромное место, и с топливом для костра проблем не было. Я тоже улегся, но сон не шел, встал и пошел за бархан, у подножия которого была наша стоянка. Потом взобрался на самый верх, уселся, на еще теплый песок и стал смотреть на море песка простирающееся предо мной. Полная луна начала свое восхождение по небосклону. Заскрипел песок под осторожными шагами, — Ибрагим, ну и зачем так подкрадываться, я тебя слышу.
— Ну, феник ушастый, все то ты слышишь.
— А ты топаешь как верблюд.
— Что не спиться?
— Уснешь тут, храпишь как буйвол в упряжке.
Он уселся рядом, поерзал устраиваясь. — Мухаммад, как думаешь, что здесь было раньше?
— Не знаю, могу только предполагать.
— Ну, а все-таки? Сам же говорил, что много умных тарактиров прочел.
— Трактатов, — Поправил я его. — Ибрагим, знаешь в сочинении одного греческого ученого….
— Очень?
— что очень?
— Очень ученого?
— Ибрагим, сам спросил, теперь с мысли сбиваешь, счаз спать пойду, а ты сторожить останешься.
— Ладно тебе обижаться, я пошутил. Говори.
— Пошли обратно, настроение пропало, приходят всякие Ибрагимы и всё заканчивается.
С этими словами я встал с песка и побрел обратно к костру, тускло мерцавшему у подножия песчаного холма. Спустившись, покопался в вещах, достал кусок сухого хубса и стал его грызть, слушая жалобы Ибрагима на мою бесчеловечность.
— Я тебе говорил, что не люблю, когда ты меня перебиваешь? Говорил! Говорил, что буду обижаться? Вот сейчас я и обиделся. И вообще сегодня твоя очередь, я вчера вечером рассказывал, и заметь, даже почти не перебивал.
— Верное слово, — почти, — Я открыл рот в начале и в конце, после того как послал тебя к иблисам. На что мне было предложено самому идти к ним. То, что я говорил, оказывается все не так, и мой ученый друг принялся меня поучать, тому, как было на самом деле.
Теперь уже Ибрагим обиделся, мы сидели рядом и не смотрели друг на друга, первым не выдержал я, фыркнул от сдерживаемого смеха. Ибрагим покосился в мою сторону, с гордым и независимым видом.
