- Нет, - стыдно сказать, но девушка сейчас была благодарна звонку диспетчера, сообщившего о прибытии такси. - Я сообщу тебе, как устроюсь. Все будет хорошо, правда.
Да уж, наверное, эта показная веселость не смогла бы обмануть даже самого доверчивого человека, не то, что мать, отпускающую ребенка неизвестно куда.
- Пожалуйста...
Видя, как мама собирается опуститься на колени, Аленка рухнула на пол, крепко охватывая её за талию и прижимаясь лицом к животу.
- Мамочка, я не смогу тут. Пять дней прошло, а только и думаю, где дурь взять. Люблю тебя. Очень.
Быстро, так, что женщина даже не успела ничего сказать, она вскочила, подхватила вещи и выбежала из комнаты.
Хоть и пыталась сдержаться, но все равно пара слезинок скользнула по горящей лихорадочным румянцем щеке. Воровато оглянувшись и поняв, что окружающим плевать на то, плачет она или смеется, Алена быстрыми движениями дрожащих пальцев вытерла лицо и снова уставилась на пол, не замечая ни рисунка покрытия, ни чего-то другого.
Сухость во рту стала совсем уж мучительной, к тому же от долгого ожидания девушку начало мутить. И это противное ощущение холода и жара одновременно, раздирающее изнутри...
- Ты расстроила мать.
При звуке этого голоса Алена словно очнулась, резко вскидывая голову. Так, что даже перед глазами чуть поплыло, а в шее что-то хрустнуло.
- И тебе привет, пап. Присаживайся.
Но среднего роста жилистый мужчина, стоящий перед ней, и не думал принимать предложение, продолжая сверлить дочь взглядом темно-карих глаз.
- Поднимайся и иди в машину. Хватит уже и того, что всем стало известно о твоей зависимости, прекрати трепать матери нервы, - Николай Петрович едва заметным кивком показал на выход из здания аэровокзала. - Давай быстрее, у меня встреча через час.
- Нет. Я улетаю. И не нужно шантажа мамой, и так знаю, через что она прошла, - Алена машинально подобралась и встала, не отводя взгляда от лица отца. Парадокс, но они были настолько похожи и внешне, и характерами, что не могли мирно уживаться последние лет пять. Мама, как умела, пыталась это сгладить, но вставать на чью-либо сторону не могла - любимая дочурка и мужчина, которому посвятила большую часть жизни и до сих пор встречала с работы, независимо от того, в котором часу он вернулся.
- Вот и не усугубляй. Ты уже показала себя слабачкой. Быстро в машину!
Николай Петрович развернулся и направился к выходу, но через пару шагов притормозил, поняв, что за ним никто не идет. Алена так и осталась возле кресел, не собираясь возвращаться. И это было понятно и без слов.
