— Тада-тада-дам, тада-дам, тада-дам-там… — чтобы хоть как-то разрядить обстановку, пропела Белка. Она почти знала. А скорее чувствовала, что сейчас произойдёт.
Не тут-то было! Нет, разумеется, в центре блюдечка появилось круглое окошечко, словно телевизор. Но оттуда, вопреки ожиданиям, никто не выглянул. То есть вообще никто! Ни Иван-царевич, ни Волшебная Щука, ни даже прибитый дорожной пылью Колобок явиться не соизволили. На экране — назовём его так — показывали обыкновенную комнату, а скорее горницу. Стол, застеленный вышитой скатертью на деревенский манер. Деревянное окно с лёгкими кружевными занавесками, сквозь которые, повторяя картину за спиной у Веры Сергеевны и Беляны, розовело закатное солнце.
— Тук-тук-тук, — шутливо произнесла Белка.
— Иду-иду! — неожиданно ответил звонкий женский голос с той стороны.
Беляна и Вера одновременно подпрыгнули. Мимо экрана, вероятно, в направлении входной двери, продефилировала стройная молодая женщина с тёмной косой, перекинутой через плечо.
— Кхм, — откашлялась Белка.
— Ой! — вздрогнула женщина.
— Добрый вечер, — вежливо приветствовала её девушка.
Обладательница длинной косы медленно повернулась и уставилась на них с бабушкой. Её глаза изумлённо округлились, будто увидели привидение, а правая рука накрыла рот.
— Лика! — воскликнула женщина, охватив теперь уже обеими ладонями лицо.
— Простите? — не поняла Беляна.
— Ты очень похожа на маму, — тихонько прошептала ей Вера Сергеевна.
— А-а-а, — протянула Белка и, обращаясь к собеседнице за экраном, промолвила, — Извините, но я не Лика. Меня зовут Беляна.
— Силы небесные! — всплеснула руками женщина и опустилась на стул, не спуская взгляда с Белки и Веры за её спиной.
— А я Вера, — представилась бабушка, — Вера Сергеевна.
Женщина непроизвольно кивнула:
— Меня Радмилой зовут, — пришла она, наконец, в себя.
— Очень приятно, — одновременно изрекли бабушка и внучка.
— А где Милолика?
— Милолика — это мама? — переспросила на всякий случай Беляна.
Радмила хлопнула ресницами.
— Извините, но мама умерла семнадцать лет назад.
На глаза Белки навернулись слёзы. Ох, и день рождения!
Женщина по ту сторону экрана закрыла ладонями лицо, опустив голову, и начала раскачиваться со стороны в сторону. Её плечи подрагивали в такт тихому причитанию, смысл которого был понятен и так.
Наконец она подняла лицо, мокрое от слёз, и промолвила, вздохнув:
— Я так и думала. Но всё-таки надеялась, — она проморгалась, спустив по щекам ещё пару слезинок, — А ты, значит, Белянушка.
