— Не надо нас запугивать, Бельд! Всем известно, что ты — верный пес Волха. Ты ему веришь — это твое право. А нам нужны ответы и доказательства.
— Будут вам ответы и доказательства! — сакс взбежал на крыльцо. — Князь пойдет и поговорит с волками. А я расспрошу Мичуру, как только он придет в себя. Так мы узнаем правду.
— Никуда я не пойду! — упрямо прошипел Волх. — Я не обязан ни перед кем оправдываться!
— Хорошо, не заводись, — Бельд теснил его к двери. — Не надо сейчас их злить, они просто в ужасе от случившегося, и Кулема тоже, а ведь он тебе не враг… И потом, разве сам ты не хочешь знать, кто убил послов? Только ты можешь это выяснить.
Волх хмуро ссутулился. Он повернулся к Ильмери:
— А ты чего молчала? Почему упустила случай бросить в меня камень? — с вызовом спросил он. Ильмерь пожала плечами.
— Никто от меня этого и не ждал. Весь город уверен, что я твоя наложница.
— Вот как, — прищурился Волх. — А тебя это, конечно, позорит? Так я могу пойти объявить им, что это не так.
— Не трудись, — холодно сказала Ильмерь. — Мне все равно.
Бельд между тем спустился вниз. Он схватил Сайми за руку и не отпускал от себя, пока толпа не начала расходиться. Последним с площади ушел Кулема.
— Разговор не окончен, сакс, — заявил он. — Завтра с утра мы снова потребуем от князя ответа. Сторожить его никто не будет. Если он сбежит — это тоже будет ответ. Пусть попытает правды, мы все хотим ее знать.
— Ты мог все то же самое сказать, не баламутя людей, Кулема, — укорил его Бельд. Тот посмотрел на него в упор.
— Ты просто не был на этой поляне, Бельд. Завтра утром! — сказал он и быстро пошел прочь.
— Сумасшедшая! — накинулся Бельд на Сайми. — Чего вылезла? Тебя могли убить!
Сайми не обратила внимания на выговор. Она смотрела на Бельда с благоговением.
— Какой ты умный, какой ты молодец, Бельд! Ты же спас его!
— Это ты его опять спасала, — буркнул сакс. И почему-то покраснел.
Тонкоствольные сосны со скрипом качались в вышине. Казалось, это они своими жидкими верхушками сгоняют тучи, словно огромные метлы. Погода портилась. Там, где смыкался мрачный ельник, становилось темно, как ночью.
На поляну, где погибли послы, Волх не пошел. Он и так прекрасно представлял картину, от которой переворачивался желудок и темнело в глазах. Волх не раз видел мертвых, но к виду смерти невозможно привыкнуть, она меняет маски — одна страшнее другой.
Просто уйдя подальше от города, Волх сел на мшистую кочку спиной к сосне и закрыл лицо руками. Так плохо, так страшно и одиноко ему еще не было никогда.
