– Помню, помню, – остановил его исповедь Егор. – Сирота. Вас с Изабеллой послушать – так нету хуже долюшки, нежели дворянином родиться.
– Это кому какая судьба выпадет, господин, – не стал прибедняться княжич. – Может статься, меч и отвага из небытия вытащат, а может выйти, что кроме бабьей милости иного успеха и не найти. Ты попробуй, княже. Дядька мой гуляка был известный, никто пред ласками его устоять не мог.
– Отстань. Я человек женатый, мне все эти глупости ни к чему.
– Так я ничего не скажу!
– Ты о чем?
– Дык, княгиня великая, супруга твоя, поручила мне следить, не пойдешь ли ты по бабам гулять, как из-под опеки ее вырвешься. Велела чуть что сразу доносить, и опосля отчитаться о походе в подробностях.
– Вот зараза! – в сердцах вырвалось у Егора. – Я у нее под опекой, выходит? А ты заткнись, шельмец! Не твоего ума заботы великокняжеские обсуждать. Исполняй, чего велено, да помалкивай!
***
Дорога к Валансу заняла у путников три дня, оставив у Вожникова тяжелое впечатление. Каждые три-четыре версты им встречались брошенные дома с провалившимися крышами, поваленными заборами, пустыми сараями[18]. Заснеженные поля стояли непривычно ровными и пустыми – Егор давно привык к стогам, что на Руси неизменно возвышались на любой достаточно широкой прогалине, их отсутствие удручало. Поэтому князь не особо удивился, когда в долине между холмами, куда свернула шевалье Изабелла, вместо богатой натопленной усадьбы их встретили обгоревшие развалины.
Женщина, спешившись, постояла между остатками стен, перекрестилась. Достала из возка тяжелый полуторный меч, подошла с ним к колодцу в центре двора.
– Прости, Рамир, что не смогла передать твой клинок семье, – склонила она голову. – Ты видишь, я честно старалась исполнить твою волю. Но некому… Однако слова своего рыцарского не нарушу. Обещала доставить твой меч в отчий дом, и теперь он здесь. Здесь и останется. А дабы не осквернили его поганые руки недостойных чужаков…
Изабелла вытянула клинок на обеих ладонях над колодцем, резко развела руки. Полированная сталь коротко сверкнула на зимнем солнце, через миг послышался громкий всплеск.
Громко вздохнул слуга, сказал что-то по-французски. Видимо, пожалел бессмысленно сгинувшую драгоценность: хороший меч дорого стоит.
Но воительница уже шла к скакуну, громко покрикивая на спутников:
– Быстрее, лентяи криворукие, коли не хотите в чистом поле ночевать. Видите, здесь нас не примут! До темноты, выходит, постоялый двор найти надобно!
