Не знаю, поверила ли заведующая детсадом лейтенанту, но все, особенно отслужившие в армии, прослушав этот суперинтеллигентский диалог, разражались гомерическим смехом.
тили, что это пионерские лагеря, охраняемые для пол-ного спокойствия ребят. Гость пожелал посетить один такой пионерлагерь. Начальству заблаговременно было дано указание переодеть зеков в соответствующую форму, и тех, кто помоложе, выстроить в линейку, а пожилых упрятать подальше. Английский гость предстал перед строем молодцов в коротких штанишках, в белых рубашках и пионерских галстуках. Его приветствовали горном и барабаном. Гость спросил горниста, сколько ему лет. «Четырнадцать», — отвечал горнист. «А я бы вам дал не меньше 30-ти», — удивленно произнес визитер. «Да ты, блядь, в натуре охуел! Нет в нашем кодексе таких сроков».
* * *
В школьном детском доме мы, первоклашки, продолжали осваивать богатство потаенного лексикона и фольклора. Кроме примитивщины, которой так отличился вполне взрослый Эдичка, мы перенимали у старшеклассников сложные конструкции—в частности, каламбуры.
Папе сделали ботинки На резиновом ходу.
Папа ходит по избе,
Бьет мамашу... Папе сделали ботинки —
и далее, повторяя много раз (аналог—«у попа была собака»).
Осваивали рифмованные диалоги, образцы которых в нашей антологии приводятся, фрагменты большого и малого боцманских «приколов». Декламировали переделки стихов и басен, распевали переработанные песенки («Светит месяц» и др.). Узнавли новые песенки, ранее неведомые — «Нина комсомолочка гуляла...», «По темным улицам Кронштадта», «Ах ты, сука, ах ты, блядь», «Когда я был мальчишечкой...» Прежде чем сказать о самой популярной в ту пору песне — еще одно интермеццо, все по той же детской и школьной теме.
Учительница: «Продолжим тему прошлого урока. Иванов, кто взял Бастилию?» — «Не я». «Семенов, отвел» на этот вопрос». — «Не я». — «Ну-ка, ты, Стаханов!» — «И не я». Учительница выбегает из класса, дрожа от негодования: «Сговорились, стервецы! Научились же издеваться над учителями». По пути к директору ей встречается комсорг школы. Она ему возмущенно рассказывает о происшедшем. Комсорг—сочувственно: «Да, это та еще шантрапа! Если что возьмут — хуй признаются».
На уроке логики учитель рассказывает, как Петр I, согласно преданию, однажды своим фаллосом ударил по дубу и свалил его. Если допустить, что это не вымысел, то как это можно объяснить? Класс размышляет долго. Наконец один ученик, из наиболее сообразительных, поднимается и объясняет: «Полагаю, что у Петра хуй был дубовый, а дуб-то был хуевый».
