Чем доверять словам чужим».
И, продолжая в том же смысле, Уселись рядышком болтать,
Но лишь одно имели в мысли —
Как бы скорей ебню начать.
Чтоб не мешать беседе томной,
Нашла Матрена уголок,
Уселась там тихонько, скромно,
И принялась вязать чулок.
Вдова наедине с Лукою,
Не в силах снесть сердечных мук, Полезла трепетной рукою В прорез его суконных брюк.
И под ее прикосновеньем Лукашин хуй воспрянул в миг,
Как храбрый воин пред сраженьем, — Могуч, и крепок, и велик.
Нащупавши елдак, купчиха,
Вся разгорелася огнем И прошептала нежно, тихо,
К нему склонясь: «Лука, пойдем!»
Глава VII. И вот вдова вдвоем с Лукою,
Она и млеет, и дрожит,
И кровь ее бурлит рекою,
И страсть огнем ее палит.
Срывает башмачки и платье,
Рвет в нетерпеньи пышный лиф И, обе сиськи обнажив,
Зовет Луку в свои объятья.
Мудищев тоже разъярился И на купчиху устремился,
Тряся огромною елдой,
Как смертоносной булавой.
Ее схватил он поперек,
И бросив на кровать со взмаху, Заворотил на ней рубаху И хуй всадил ей между ног.
Но тут игра плохая вышла —
Как будто кто всадил ей дышло! Купчиха начала кричать И всех святых на помощь звать.
Она кричит — Лука не слышит, Она еще сильней орет,
Лука ж, как мех кузнечный дышит, И знай ебет, ебет, ебет.
Услышав крики эти, сваха Спустила петельку с чулка,
И шепчет, вся дрожа от страха: «Ну, знать, заеб ее Лука!»
Но через миг, собравшись с духом, С чулком и спицами в руках, Спешит на помощь легким пухом И к ним вбегает впопыхах.
И что же зрит? Вдова стенает,
От ебли выбившись из сил,
Лука же жопу заголил,
И жертву еть все продолжает.
Матрена, сжалясь над вдовицей. Спешит помочь такой беде И ну колоть вязальной спицей Луку то в жопу, то в муде.
Лука воспрянул львом свирепым, Матрену на пол повалил И длинным хуем, точно цепом, Ей по башке замолотил.
Но тут Матрена изловчилась, Остатки силы напрягла,
Луке в муде она вцепилась И напрочь их оторвала.
Взревел Лука и тут старуху Елдой своей убил как муху,
Еще с минуту постоял И сам бездыханный упал.
И что же? К ужасу Москвы Наутро там нашли три трупа: Средь лужи крови труп вдовы С пизд ой, разорванной до пупа,
Эпилог
Труп свахи, распростертый ниц, Лука Мудищев без яиц И в жопе десять медных спиц Печально завершали блиц.
Народу много собралось,
Послесловие
Купцы за гробом чинно шли,
И на серебряном подносе Муде Лукашины несли.
За ними — медики-студенты.
В халатах белых без штанов,
Они несли его патенты От всех московских бардаков.
