В отношении остроготов можно вполне уверенно считать, что они часто пытались нападать на славян, но первое время без малейшего успеха, о чем единодушно говорят и Иордан, и русский фольклор (события в сказках, в былине и у Иордана начинаются с гораздо более поздних реальных событий). Это, впрочем, неудивительно: разрозненные, разношерстные племена («готы» только по названию) посылали разрозненные, разношерстные, слабые дружины, которые устилали в течение веков своими костями не только границы Римской империи, но также, очевидно, и Днепровский рубеж «Трояновой земли». Но потом ситуация стала меняться. На сцене появился Кащей.
Иордан пишет [1997: 83-84]: «После того, как король готов Геберих отошел от дел человеческих, через некоторое время наследовал королевство Германарих, благороднейший из Амалов, который покорил много весьма воинственных северных племен и заставил их повиноваться своим законам. Немало древних писателей сравнивали его по достоинству с Александром Великим...» затем перечисляются подвиги Германариха и покорение народов, а дальше: «Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии, как над собственностью». Один из «древних писателей» – Аммиан Марцеллин [1993: 494], говоря о вторжении гуннов, дает такое сообщение: «...Они [гунны – В.Б.] смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Эрменриха, весьма воинственного царя, которого страшились соседние народы из-за его многочисленных и разнообразных военных подвигов». Современные исследователи уже достаточно сказали (см., например, [Рыбаков 2001: 25-31]; [Иордан коммент. Скржинской: 265]), о преувеличенности предположений некоторых историков об «империи Германариха». В самом деле, что за странная империя, в которой подданные живут так далеко (какие-нибудь «васинабронки»), что от них нет никакой пользы сюзерену, изнемогающему в жестоких войнах на берегу Азовского моря? Можно еще добавить, что упоминаемый «король Геберих» был предводителем везеготов (судя по его подвигам), а то, что вождь остроготов Германарих упоминается в одной фразе с ним, говорит только о том, что автор механически связывает предания разного происхождения и имеет весьма смутные представления о географической изоляции остроготов от везеготов. Чтобы лучше понять положение Иордана, надо вспомнить, сколько труда, времени и крови потратила Москва на подчинение Твери (всего-то на расстоянии немногим более 150 км) и для сравнения - время и усилия, требуемые для покорения громадной территории от Урала до Камчатки (заняло всего около полувека). Пожалуй, если бы историк времен Петра I не имел под рукой летописей (а Иордан сколько-нибудь систематизированных источников готского происхождения не имел), и был бы столь же нетверд в географии, как автор «Гетики», то он просто обязан был бы поместить Тверь и Рязань где-нибудь у берегов Тихого океана.
