— Что надо, раненая птица?
— Марика, и притом чем быстрее, тем лучше.
— А может, тебе еще и хлеб маслом намазать? — Его тыквообразное лицо стало глумливым.
— Можешь намазать, не откажусь.
— Тебе что, жить надоело, а ну мотай отсюда на все четыре стороны, иначе прямо у забора похороню. — Мордоворот пнул меня с такой силой, что я отлетела на капот своей «восьмерки».
Нервы мои были на пределе, здоровье оставляло желать лучшего. Руки затряслись, выступил пот. Но увидев, что мордоворот собирается закрыть ворота, я фурией бросилась на него, достала пушку, принадлежавшую Комару, и что было силы ткнула ею в живот этому идиоту. Он замер и уставился на меня пустыми, ничего не выражающими глазами. На минуту мне показалось, что сейчас он выхватит у меня пистолет и огреет им хорошенько по голове. Но, к моему удивлению, он стоял не шелохнувшись, как мумия, и даже, по-моему, затаил дыхание.
— Стой и не вздумай двигаться! — скомандовала я. — Видишь, у меня голова перебинтована, так вот я — дура, сбежала из психушки, причем из буйного отделения! Двоих уже замочила. Ты будешь третий. У меня в руках боевой пистолет, сейчас я прострелю тебе твое брюхо и посмотрю, сколько жира вытечет. Мне терять нечего, за мной санитары гонятся! Если сейчас ты мне не скажешь, где находится Марик, то я нажимаю на курок. Понял?!
— Слышишь, ты, ненормальная, пушку бы свою убрала, а то мне что-то щекотно. Не дури, убери пушку.
Я почувствовала приятную теплоту на шее. Когда этот гад меня толкнул, я упала на капот и опять ударилась больным затылком. Точно, это кровь. Моя бедная пробитая голова заныла от страшной боли. И надо же мне было приложиться именно этим местом!
— Я даю тебе полминуты, — процедила я сквозь зубы, — а затем продырявлю тебе твои кишки. Ты никогда не видел, как стреляют пациенты психиатрической лечебницы? Так смотри!
— Стой! В соседнем коттедже отмечают день рождения. Марк там. Но тебя туда не пустят, там охрана. Это дохлый номер, с тобой даже никто не будет разговаривать.
— Что ж, спасибо. Извини, друг. — Я опустила руку и нажала на курок. — С простреленной ногой ты не будешь меня преследовать. Я бы не стала этого делать, если бы точно знала, что ты не грохнешь меня прямо у соседнего коттеджа, но у меня, к сожалению, нет такой уверенности. Так что придется тебе пока отдохнуть, полежать на свежем воздухе.
Мордоворот упал, скорчившись от боли, и стал кататься по земле. Я думаю, что сейчас ему будет не до меня.
