Венесуэльское рождественское печенье гораздо слаще норвежского и надолго оставляет в желудке ощущение сытной тяжести. Этот вкус немного заглушал тоску по рождественским праздникам в домашнем кругу с сестрой и родителями и к тому же лучше подходил для промозглой атмосферы Карибских рождественских ночей. Влажными руками она перемешала тесто, добавляя необходимые ингредиенты, которые тщательно отмерил ей Эрнст Рейзер. Когда она вымесила тесто, старик достал банку с мелкими, сморщенными орешками, и, как только снял с нее крышку, в помещении распространился нежный, упоительный аромат. Взяв орехи костлявыми пальцами, он принялся тереть их на терке; в мисочке выросла горка мелкого порошка, и аромат делался все сильнее.
— Мускатный орех, — промолвил Эрнст Рейзер, таинственно улыбнувшись девушке.
— Так вот как они, оказывается, выглядят! — восхитилась Клара Йоргенсен.
— Неужели ты никогда их не видела, Клара?
— В неразмолотом виде ни разу.
— В этом-то как раз весь секрет, — сказал Эрнст Рейзер. — Их нужно добавлять в тесто уже в самый последний момент.
Она взяла из мисочки щепотку, попробовала. Ощущение было ошеломляющим.
— От них горчит во рту, зато аромат фантастический, — сказал Эрнст Рейзер.
Он осторожно взял щепотку тертого ореха и посыпал тесто.
— Не переложи лишнего, — предостерег он девушку, — а то как бы в голову не ударило.
— Да что вы? — удивилась Клара Йоргенсен и посмотрела на него расширенными глазами.
— Точно. Это как колдовство. Либо захмелеешь, либо заболеешь.
— Нет, правда?
— Правда, — сказал Эрнст Рейзер и посмотрел на нее серьезно. — Мускатный орех можно употреблять только в малом количестве.
И Клара Йоргенсен послушно кивнула, хорошо зная, что старик прожил долгую жизнь, так что уж он-то знал толк в поварском деле.
Спустя два дня Эрнста Рейзера сбила машина, когда он переходил улицу возле пляжа. Стариковское тело отбросило прямо на край мраморной скамейки и оно осталось неподвижно лежать на дороге среди носившегося по ветру мусора и опавших плодов дерева тигуа. Пачка сигарет, только что купленная у Рафаэля эль Гранде, при падении порвалась, и «Голубой Бельмонт» градом высыпался на мостовую, чтобы лечь затем тоненькими палочками, белыми, как кресты военного кладбища на атлантическом побережье Франции. Машина, сбившая Эрнста Рейзера, принадлежала главному полицейскому управлению в Пуэрта де лас Навас, и на водительском месте сидел констебль. Происшествие случилось в пять часов вечера, когда весь город замирает, а в лавках царит сонное спокойствие. Потом оказалось, что в момент столкновения и у Эрнста Рейзера, и у полицейского уровень алкоголя в крови был выше среднего. Услышав громкий удар, Рафаэль эль Гранде мгновенно поднял голову, как он это делал, когда какой-нибудь задавленный пес, попав под колеса, издавал последний предсмертный крик на пути в долину смертной тьмы. Со вздохом он понаблюдал, как вокруг безжизненного тела старика собирается небольшая толпа, и лишь затем поднял трубку и вызвал «скорую помощь». Потом он набрал номер Хенрика Брандена, который как раз в эту минуту наливал себе на веранде первую порцию рома, радуясь, что наконец наступила самая приятная часть дня.
