Семь лет профессор Анхелико, зимой и летом сидя у окна кафедры, на которой преподавал, думал над тем, как добиться одновременно любви и уважения окружающих. Как-то в детстве, когда мальчишки, предаваясь дозволенному на пасхальных праздниках озорству, забросали его пузырями с водой, так что у него сделались мокрые штаны, как будто бы он описался, дед Виктор Альба сказал ему: «Смейся над собой громче всех первым, не дожидаясь других». И после долгих размышлений молодой профессор решил завоевывать мир смехом. С этого дня он ни разу никому не дал повода для насмешек, потому что сам первый же начинал над собою смеяться. Хотя большинство студентов не видели ничего смешного в спряжении глагола, в аудитории, где вел занятия профессор Анхелико, каждый день было так весело, словно там шла комедия положений, распространенная среди южных народов. Подавая учебный материал в упаковке остроумных комментариев, Габриэль Анхелико возбуждал интерес студентов и к концу каждого семестра завоевывал их любовь и уважение; его побаивались и с восхищением обсуждали.
Легче всего удавалось очаровать североамериканцев. Начав четыре года назад преподавательскую деятельность, он первое время поражался этим представителям рода человеческого, которые все время ходили в кроссовках и непрестанно жевали резинку, так что было даже странно, как у них еще не склеились челюсти. На самом деле они не так уж много всего повидали на свете, как мог бы вообразить себе Габриэль Анхелико, но зато у них, судя по всему, полностью отсутствовало любопытство, которым, как правило, отличаются другие люди. Именно у них смесь грамматики и юмора, которой пользовался профессор Габриэль Анхелико, имела самый большой успех. Запугать североамериканцев не стоило и пытаться, они рождались на свет с чувством превосходства и отсутствием страха перед окружающим миром. Зато рассмешить их было проще простого. Все, что требовалось от Габриэля Анхелико, — это учить их испанскому языку и для этого щекотать их слух глаголами и союзами, используя в качестве основного инструмента ненавязчивый юмор.
Он не был в восторге от своих учащихся. Время от времени Габриэль Анхелико забывал о том, что они тоже люди. Иногда на его лицо набегала тень при мысли о том, что американцы во многом виноваты в тех бедах и неурядицах, которые переживает его родина. При мысли о хищнической эксплуатации южноамериканского континента Соединенными Штатами, правда о которой, как он хорошо знал, всячески замалчивалась и сглаживалась в студенческих учебниках, откуда молодежь черпала знания, он невольно думал, что хорошо бы услышать от студентов хотя бы слово сочувственного сожаления. Мысль, конечно, глупая. А так, в общем и целом, они были симпатичные ребятки. Наивные, но симпатичные. Они не умели одеваться, чувство стиля у них отсутствовало начисто, но зато были дружелюбны и вежливо слушали, что он им говорил. Некоторые девушки вообще были очень славные, хотя не имели никакого понятия о континенте, на котором они сейчас жили. Но какая-нибудь тонкая талия или свеженакрашенный ротик были достаточно приятны для глаз, а чего еще от них требовать.
