— Махни на них рукой. Пусть.
На столах стояли огромные блюда с сушеным мясом и подземными фруктами.
Я взяла только горсть даэли, сразу напомнивших мне о встрече с темным эльфом в лесу. А затем я вспомнила свою семью, брата, веселого не унывающего мальчишку и свою маму… что всплывала перед глазами все под тем же белым саваном…
Как же далеко теперь был мой родной дом! Под толщей земли, за высокими суровыми эльфийскими стражами, за неприступными горами…
Такие родные сосны и серебристые туманы, журчание горного ручья, пение птиц, лучи восходящего солнца, что каждый день проливались в окна жидким золотом… Где теперь все это? Неужели так и останется только в моей памяти?
— Ты что, плачешь? — Диона вопросительно подняла свои брови.
— Нет… я только… Это просто…
Она придвинулась ко мне и легонько обняла меня за плечи, прошептав:
— Да плюнь ты на них, не обращай внимания! Они того не стоят.
Я улыбнулась ей, и постаралась успокоиться, хотя дело было совсем не в этом.
Дэльши я увидела сразу после обеда.
Моя подруга Диона ухаживала за больными рабами, она когда-то была помощницей лекаря в своей деревне, это и определило ее занятие здесь. Она оставила меня в длинной комнате полной каких-то стеллажей и ящиков и побежала исполнять свои обязанности. Низкое помещение было освещено несколькими факелами, потолок почернел от копоти. На полках лежали корзины, тряпки, прочие принадлежности для уборки, стирки и шитья, а также садовые и плотничьи инструменты. Точно такие же столбы, что я видела в столовой, располагались в ряд по центру комнаты, они служили опорами и имелись почти в каждом большом зале.
Рабы получали здесь инструменты и отправлялись на работу, несколько женщин толпились у большого стола, что располагался слева сразу за входом, где сидела крупная женщина с очень серьезным и недовольным лицом. Не сказать, что она была толстой, у нее были крупные черты лица и фигура под стать — с широкими плечами и бедрами, на роль лидера она подходила идеально. Я внезапно заметила, какие у нее были сильные руки, но рубцы на них от тяжелой плетки ужаснули меня. Видно было, что на старые, глубокие неоднократно ложились все более новые, бедная женщина пыталась защитить свое тело от ударов. Прямо под глазом имелся еще один длинный безобразный шрам, видимо, кто-то из надзирателей промахнулся. Но лицо неприятным делал вовсе не он, а тяжелый взгляд ее карих глаз, не предвещавший мне ничего хорошего. Короткие засаленные русые волосы торчали в разные стороны.
