Но в голову все лезли мысли о моей дальнейшей судьбе, я цеплялась за слова командира отряда, что все будет хорошо, как за последнюю соломинку. Моя судьба представлялась мне отнюдь незавидной. И теперь я сожалела, что дала волю своей ярости там, на поляне. Получив возможность подумать спокойно, я поняла, что ничего не соображала в тот момент, когда сила захлестнула меня. Я не знала, что делаю, но разве это может быть для меня каким-то оправданием?
Уснула я совсем незаметно.
Я еле проснулась от того, что кто-то легонько тряс меня за плечо, и сразу поняла, что со вчерашнего дня мне стало хуже.
— Привет! Ты что-то плохо выглядишь. Хочешь поесть? — сказала склонившаяся надо мной девушка с очень добрыми, но печальными глазами. Ей было около двадцати пяти лет, высокая и худенькая с короткими и косо остриженными каштановыми волосами. Открытое лицо и мягкие, приятные черты делали ее очень симпатичной. Она сидела на стуле возле моей кровати, на столике появился поднос с какой-то едой, фруктами и бинтами. Одета она была в застиранную и потому серую сорочку и мятый темно-синий сарафан грубого покроя.
Я отрицательно покачала головой, но в горле все пересохло, и я попросила воды.
— Ты должна поесть, — строго, но ласково сказала она, когда я утолила свою жажду, попив из высокого металлического бокала.
— Я… Не могу, мне… нехорошо… — глухим голосом ответила я, — Спасибо.
— Съешь хотя бы даэли. Это укрепит твои силы.
Вспомнив их легкую свежесть, и приятный вкус я чуть кивнула. Она подала мне несколько фруктов со словами:
— Они сытные и очень вкусные, а на поверхности не растут. Ты не бойся, мы все их едим.
Я промолчала, только чуть улыбнувшись.
— Я — Диона и меня прислали, чтобы перевязать тебя, но сперва тебе надо набраться сил.
— Марта, — ответила я, — Спасибо за заботу.
— Не стоит. Я делаю то, что мне приказали.
И чему же теперь удивляться? Она была рабыней здесь, в плену у темных эльфов и должна была выполнять все их приказы. И самое ужасное — это же ждало и меня. Как бы в подтверждение моим мыслям она продолжила:
— Если ты откажешься подчиняться им — исход один. Смерть.
Я чуть не поперхнулась даэли от этих слов, приступ боли в животе заставил меня напрячься, но она была невозмутима.
— Я тебя не запугать хочу, а внушить, что ты должна будешь делать, чтобы выжить.
— Это называется жизнью? — спросила я. Голос окреп после пары фруктов, и мне даже стало немного лучше.
Девушка только усмехнулась.
