— Дай пройти, — процедил он. — Шевелись.
Я не шевельнулся. Здоровяк протянул руку. Вроде бы едва коснулся меня, а я отлетел назад, как мячик от стены, и едва не упал. Но еще до того, как расстояние между нами начало увеличиваться, здоровяк успел выхватить у меня пистолет. Они переступили порог. Здоровяк пистолетом указал мне на кресло. В его лапище «беретта» казалась детской игрушкой. Недомерок притворил дверь, закрыл ее на задвижку. Повернулся, окинул меня пренебрежительным взглядом.
— Вот теперь мы поговорим. О брифкейсе.
Здоровяк поднял руки на уровень груди, согнул и разогнул пальцы. С левой стороны из-под пиджака недомерка что-то выпирало, то ли одна грудь, то ли наплечная кобура. Я вспомнил Питера Армина, подумал о благоразумных мужчинах. Эти двое таковыми не выглядели.
— Вы ошиблись адресом. Брифкейса у меня нет.
— Босс говорил, что то же самое ты сказал и ему.
— Это правда.
Мысли на их лицах не читались: они напоминали маски.
— Босс велел попросить тебя по-хорошему, — продолжил недомерок. — Сначала попросить по-хорошему, а если не отдашь брифкейс, отделать тебя.
— Он послал вас двоих?
— Двоих, — подтвердил недомерок. — Одного — чтобы попросить по-хорошему. Второго — чтобы отделать. Я — прошу. Остальным займется Билли.
— Брифкейса у меня нет.
Недомерок обдумал мои слова, потом сощурился и цокнул языком.
— Билли, ударь его.
Билли ударил меня в живот. Кулак у него был, что паровой молот. Ноги превратились в желе, я повалился на пол. Когда открыл глаза, увидел маленькие черные круги. Отогнал их, посмотрел на Билли. Он опять держал руки на уровне груди, сжимая и разжимая пальцы. И улыбался. Так улыбаются опытные мастеровые, гордящиеся тем, что свою работу они всегда делают отлично.
Невероятным усилием воли я заставил себя подняться. Меня качало. Оставалось только гадать, ударит он меня вновь или нет. Не ударил. Я смотрел на него, а он улыбался все шире и шире. И тогда я сказал пару слов о нем, о его матери и об их возможных взаимоотношениях.
Он не мог не понять меня, речь моя состояла, главным образом, из ругательств, — зарычал, двинулся на меня.
— Не выходи из себя, Билли.
— Но, Ральф…
— Не выходи из себя. Ты знаешь, что происходит, когда ты выходишь из себя. Бьешь от души, слишком сильно, человек может и не оклематься. Ты же помнишь, что сказал босс. Еще один такой случай, и он выставит тебя.
— Не должен он меня так называть.
— Его не научили хорошим манерам. Никто же не думает, что он говорит правду. Твоя мать — прекрасная женщина.
