Он вернулся и стал спускаться по тропинке вниз. Теперь она казалась более крутой, ночь приобрела дополнительный оттенок угрозы.
Там, внизу, в разные стороны разбегались рыбачьи лодки, как рой огненных мух рассеивались по воде.
Кто-то еще взбирался вверх по тропинке, несмотря на тьму, шел спорым и уверенным шагом. Давид увидел сначала отсвет от фонаря, направленный на землю. Он остановился и зажмурился, когда световой душ из фонаря окатил его с ног до головы.
— Ах, это вы, сеньор, — произнес в темноте голос сержанта Руиса. — Вот и хорошо. А то я как раз вас искал.
— Меня? Что случилось?
— Ничего, — сказал Руис и, казалось, улыбнулся; он привык к тому, что его должность заставляет людей сразу же занимать оборонительную позицию. — Мне хотелось попросить вас об одной услуге.
Прежде чем Давид успел ответить, Руис продолжал:
— Минуточку — я только проверю несколько своих постов. Можете подождать?
И растворился в темноте.
Через несколько минут он вернулся.
— Не любят мои люди стоять на посту в одиночку здесь, наверху, да еще по ночам, — вздохнул он. — И во что бы то ни стало хотят быть на посту вдвоем…
— А для чего вам нужно так много постов теперь, в мирное время? — удивился Давид.
Руис рукой призрака показал в сторону исчезающих рыбачьих судов.
— Вон оттуда они каждую ночь отправляются на лов. Думаете, за пограничной линией, за три мили отсюда, они встречают одних только рыб? А уже потом идут домой, еще до рассвета, загружают машины для Барселоны и для других городов внутри страны. Время от времени мы делаем облаву, но знаем, что большая часть товара проходит мимо нашего носа.
Давид посмотрел вслед разбежавшемуся рою огоньков на воде, подумал, что, может быть, именно сейчас несколько лодок, потушив огни, скользят вперед, навстречу безмолвным и опасным приключениям.
— А какую они возят контрабанду? — поинтересовался Давид.
— Всякую, практически говоря. Но прежде всего кофе и сигареты.
Вспомнив о кофе из испанских колоний с его бесцветным вкусом разведенного шоколада, он невольно с благодарностью подумал о тех, кто контрабандой привозил сюда крепкий американский кофе, настоящий эликсир жизни для всякого пишущего.
Руис зажег свой «caporal»[5], и его сомнительное благовоние заставило Давида поспешно предложить ему «Виргинию».
— Контрабандные, — произнес Руис лаконично, но все-таки взял одну.
— Я не виноват.
— Да, конечно, их открыто продают по всей стране, я знаю.
Давид тактично переменил тему разговора.
