— Санёк, — узнает Лёха и усмехается: — Счас начнется!
Сане вот-вот в армию. Жена подвела. Один ребенок у них есть, полуторагодовалый сынишка, ждали второго, но что-то с женой случилось и — выкидыш, короче. Не смогла пару месяцев доносить. Может, и Санек постарался по пьяни. Они частенько хлещутся… В общем, теперь ему в армию.
Я раскидал по шесть измусоленных, изжеванных карт. Козырь — пики.
— О-ой-й, — Лёха кисло глядит на карточный веерок у себя в руке. — Раздал, козлина. Ну, заходи.
Бросаю ему пару семерок, для начала.
А за стеной начинается соседский вечерний концерт. «Ах, твари, с-сучары! — орет Санек. — Мразёвка поганая!..» В ответ — визг жены.
— Понеслось, — констатирует Лёха.
«Да я вас всех-х! Мне теперь все равно, мне так и так!..» Звон посуды, истошный рев сынишки.
— Сколько у них посуды, — удивляюсь. — Каждый вечер колотят.
— Семья, — Лёха пожимает плечами. — У меня с женой еще и не то бывало.
— А зачем жениться тогда?
— Инстинкт.
Перебрасываемся картишками, отбиваемся, пытаемся друг друга завалить. По соседству полыхает скандал. Вроде и драка началась.
— Пойти, что ль, посмотреть, — говорю, — а то еще перережутся…
— Пуска-ай. Так им и надо. Всё правильно.
— А жена-то у него ничё.
— Ленка? Кхе, вот он и бесится. Его в армаду, а она тут с нами…
— Неплохо бы, — вздыхаю.
— Да чего хорошего? Которая рожала — на фиг она. Вот лет в девятнадцать телка — это нормал.
— Ну ты и гурман! Хотя… хотя я бы, конечно, тоже с девочкой лучше. — Мое воображение опять разыгралось, эта, с подоконника, перед глазами. — Погнали, может, она там еще!
— Кто?
— Ну, на кухне которая…
— О-ох, иди ты, иди, не мудись. Говна-пирога.
— Да как я один, ни с того ни с сего… Не смогу…
Сыграли десяток партий. Надоело. Жрать особенно нечего. Только картошка и хлеб. Картошка хоть и универсальный продукт, а уже не лезет.
— В понедельник в деревню смотаюсь, — мечтаю, — привезу мясного, огурчиков…
— Вези, вези! Похаваем.
У Лехи, в отличие от меня, вообще нет вариантов. К жене путь заказан, там уже другой хозяин, а родители — в Прокопьевске, отец у него бывший шахтер, а ныне инвалид, мать тоже какая-то больная, впору им помогать, а не ждать перевода или посылки с вкусненьким.
— Накатить бы, — говорит Лёха, вытягиваясь на кровати.
— Пойдем к Павлику с Ксюхой.
— Меня, в курсе, рвать тянет от ее этой хари!
— Ну, я тебя не трахать ее зову. Попросим у Павлика раскуриться.
— Раскуриться? Уху! А потом что делать, когда на хавку пробьет? Где хавчик-то?
