У входа в магазин Маша оборвала «поток сознания».
— А ты чего любишь? — спросила она без всякого перехода.
— Не знаю, — на этот раз ответ был абсолютно искренним и правдивым.
Конечно, Олеся знала, какие жвачки вкусные, а какие полный отстой; знала, что, например, чипсы «Lays» намного лучше «Русской картошки», но ведь существовали еще «Pringls» почти по сто пятьдесят рублей за высокую круглую банку с усатым дядькой — какие, вот, они? Может, она б полюбила именно их, если б попробовала хоть раз! Но Маша поняла ответ по-своему.
— Ну да, я ж забыла, что ты ничего не помнишь. Короче, будешь есть то же, что и я.
…Блин, а вдруг она жрет одну икру? — Олесе очень не хотелось менять пятитысячные купюры, но тогда б игра сразу закончилась, а она пока получалась такой классной, так завораживающе похожей на сказку про Золушку!..
Все оказалось совсем не страшно — Маша не пошла в отдел с деликатесами, где продавщицы, мирно беседовали в уголку, отчаявшись дождаться хоть одного покупателя; не пошла, и в «Рыбу», и в «Колбасы», а двигаясь вдоль полок, занимавших центр зала, небрежно бросала в корзину упаковки быстрорастворимой лапши, самые обычные чипсы, коробку шоколадных шариков для «полезного завтрака». В общем, Олеся была приятно удивлена совпадением их вкусов, да и стоило все это так, что вполне хватило сдачи с проданного телефона.
— Знаешь, отец говорит, что хоть раз в день надо есть горячее — ну, типа, суп, — начала Маша, когда они вышли из магазина, — но мы ж лапшу кипятком заливаем, то есть это тоже горячее, но гораздо вкуснее борща, логично?
— Я не знаю…
— Скучно с тобой, — Маша вздохнула, — жаль, отца сейчас нет — он бы придумал, что с тобой делать.
— А что со мной делать? — испугалась Олеся.
— Блин! Ты, оказывается, еще кое-какие слова знаешь! — шутка получилась немного обидной, и Маша поспешила тут же замять ее, — отец у меня, типа, это… «врач без границ»; где чего по миру происходит — голод, там, или эпидемия, их туда бросают от международного фонда; сейчас он, к примеру, в Африке.
Незаметно они вернулись к дому, и Маша, набрав код, зашла в подъезд.
— Он полмира объехал. Прикольная работенка, да? Я ж почему тоже пошла на «медицину катастроф», — Маша вызвала лифт, и они поехали вверх.
Остановилась кабина на седьмом этаже; выйдя первой, Маша открыла дверь.
— Входи. Башмаки снимай, а то, жуть, не люблю убираться.
Олеся никогда не бывала в квартирах, где не пахло б, ни пережаренным луком, ни мокрым бельем, ни грязными носками — она могла перечислить сотню знакомых запахов, а здесь не пахло ничем, и это вносило ощущение благородства, что ли. Разувшись, она принялась оглядывать длинный коридор, увешанный фотографиями, на которых был изображен один и тот же человек — иногда он сидел, иногда стоял, иногда смеялся, иногда курил; иногда его обнимала женщина, гораздо моложе него, и Олеся ткнула в нее пальцем.
