Напившись вкуснейшего сока, вдоволь нахрумкавшись фруктов, зачарованные пушистые соседи хором просили рассказать что-нибудь о чудесах. И Арик таинственно, не торопясь, смакуя каждое слово и каждую букву (а выговаривал все 132 буквы), словно речистый сказочник-былинник, начал рассказывать:
«Было это в далекой теплой Австралии, где мы гастролировали. Представьте себе, о мои поюще-звенящие, пернато-пушистые друзья! Переполненный зрителями цирк. Аншлаг. Оркестр исполняет бравурный марш „артистов-гладиаторов“. Под бурные, громкие, оглушающие всю Австралию аплодисменты выбегает мой усатый полосатый хозяин. Почему, спросите, полосатый, да потому, что костюмчик у него в полосочку. Как матрац надувной, как пляжный шезлонг. Я, понятное дело, стремительно лечу за ним. Проделывая над зрителями почетный круг и размахивая крылышками, сажусь ему прямо на цилиндр. Кому на цилиндр? Да хозяину своему — фокуснику — на цилиндр! И начинаем свое выступление с того, что предлагаем всем желающим отведать нашего фирменного печенья из большой коробки. Просим кого-нибудь взять одно печенье. Я, сидя на цилиндре, предупреждаю:
— Уважаемый друг! Не ешьте его пока, и мы вас не разочаруем. Мне очень хотелось бы, чтобы вы разломили печенье на несколько кусочков.
В этот момент мой хозяин протягивает тарелочку, на которую зритель чуть позже положит кусочки печенья. Я продолжаю:
— Спасибо, дружище, и сохраните, пожалуйста, один из кусочков у себя до востребования и будьте с ним осторожны, полюбезнее, а то оно может раскрошиться-рассыпаться.
Мой хозяин, соглашаясь со мной, кивает головой. Затем, взяв большую ложку, артист на глазах у всех пытается растолочь остатки печенья в мелкий порошок. А когда ему это удается, пересыпает мелкие крошечки в бумажный конверт. Другой зритель (или зрительница — на твое усмотрение) должен заклеить этот конвертик. Хозяин опускает этот конверт, как любовное письмо, но не в почтовый ящик, а в стеклянную вазу, которая стоит на нашем волшебном столике.
Проделав это, я продолжаю говорить дальше, как заправский оратор, как великий старина Цицерон Былинович Рассказов. Да! Кстати, Цицерон был моим учеником, это я научил его ораторскому искусству — прекрасно декламировать, говорить. Но об этом я расскажу в другой раз. И про Кая Цезаря, которого обучил делать сразу несколько вещей одновременно — говорить, есть, писать, петь, танцевать и телевизор смотреть. И про Александра Филипповича Македонского, славного полководца. Да я его сопровождал во всех походах, да мы с ним чуть было до Индии не дошли! Правда, помешали нам злые волшебники. Ну да ладно, и, как любил говорить мой друг Александр Суворов: „Каждый может превратить печенье в крошки, и только настоящие волшебники-полководцы занимаются тем, что вынуждены превращать крошки в целое печенье!“ Правильно говорил, золотые слова: глупостями настоящие!» волшебники не занимаются. Ну а кто за нас будет превращать крошки в лепешки, а? Пушкин, что ли?
