Ф у р е г о в. Ничего вы теперь не представляете. Все изменилось.
Входит секретарь.
С е к р е т а р ь. Вы вызывали проходчика Василия Буторина… Он пришел.
Ф у р е г о в. Ну-ка, зовите его сюда. (Вспомнив.) Да, передайте в АХО, пусть проверят, все ли семейные рабочие обеспечены овощами? У кого мало — подбросим с подсобного. (Секретарь выходит.) И дрова, дрова… (По телефону.) Петр Лукьяныч, ты всем рабочим забросил дрова? Хорошо. А этому больному, крепильщику… Терехину? Неделю назад — и не доложил?.. (Опускает трубку.) В такой кутерьме собственное имя забудешь. Этот буровой агрегат всех с ума свел. Хочу вот узнать, что проходчики думают. И вам полезно послушать, Владислав Сергеевич.
Входит Василий.
В а с и л и й. Прибыл, товарищ директор.
Ф у р е г о в (встретил Василия почти у дверей, здоровается с ним, усаживает в кресло возле своего стола и сам садится напротив). Гвардия моя стахановская… Как работается, рассказывай.
В а с и л и й. Ничего, в основном, нормально, Николай Порфирьевич.
Ф у р е г о в. В основном, говоришь? Значит, что-то не того?
В а с и л и й. Воздух зажимает, Николай Порфирьевич. Последние дни — не больше трех-четырех атмосфер.
Ф у р е г о в. Вот лодыри! Сколько раз я говорил… (Снимает телефонную трубку.) Дайте компрессорную… Товарищ Мазайкин? Тебя-то мне и нужно, дружище. Когда вы перестанете зажимать воздух для Северной? Что? Опять объективные причины?! Судить буду, Мазайкин… Что? Ну, посмотрю, посмотрю. (Кладет трубку.) Ну вот и накачал.
В а с и л и й. Не больше, как на неделю. Опять выдохнется.
Ф у р е г о в. А вот мы разберемся. (Записывает у себя в памятке.) Ну, а скажи-ка ты мне, Василий Максимович, как ты относишься к этой машине, что брат соорудил?
В а с и л и й. Как вам сказать… Рискованная штука…
Ф у р е г о в. Слышите, Владислав Сергеевич?
Б е з у г л ы й. Слышу, слышу.
В а с и л и й. Да еще, откровенно вам скажу, если бы это в Москве сделали, конструктор какой-нибудь известный, а то ведь брат меньшой Ильюшка. Институт закончить не успел, а уже торопится в изобретатели.
Б е з у г л ы й (смеется). Действительно.
Ф у р е г о в. Да он же не один, а с Никоновым.
Б е з у г л ы й. Но идея-то — его!
В а с и л и й. Ну, это я так, шутки ради. Реальная ли вещь — вот о чем думать надо.
Звонок телефона.
Ф у р е г о в (в телефон). Фурегов… Кто? По какому делу? А-а, понятно… (Соображает, с улыбкой косится на Василия.) Давай-ка, заходи сейчас… (Опускает трубку.) Ну, Василий Максимович, так что же еще неладно?
