— Кто дал команду вскрыть склад вооружения? — врываясь в кабинет, с порога спросил Чернов.
— Я, — не ожидая такого наезда со стороны майора военной контрразведки, растерянно ответил Штоль.
— Вам что не доложили, что склад опечатан следователем военной прокуратуры до приезда опергруппы, — перешел на повышенный тон Чернов.
— Товарищ майор, — взревел полковник, вернувшись в свое привычное состояние, — выйдите вон и зайдите, как положено. О Вашем хамском поведении я доложу командиру дивизии.
— Товарищ полковник, — взяв себя в руки и, стараясь говорить, как можно спокойнее, начал Чернов, — мы с Вами служим в разных ведомствах, поэтому наши звания имеют чисто условное значение. В этой ситуации, вы своими действиями создаете препятствия в работе правоохранительных органов, что уже, само по себе является уголовно- наказуемым деянием и плюс ко всему, в результате Ваших команд, уже уничтожены все улики произошедшего преступления. Поэтому я подниму вопрос в военной прокуратуре о привлечении Вас к уголовной ответственности. Я думаю, товарищ подполковник подтвердит, что команду на вскрытие склада дали ему именно Вы?
Чернов перевел вопросительный взгляд на комбата. Тот в свою очередь обреченно посмотрел на Игоря и, тяжело вздохнув, отвернулся к окну.
Конечно, со стороны Чернова, эта тирада была очевидным перебором, но она возымела должный успех. У полковника вытянулось лицо, он непроизвольно встал с места и неуверенно произнес:
— Мы, как орган дознания, имеем право провести свое расследование и возбудить уголовное дело.
— Можете, — продолжал давить Чернов, — Но не тогда, когда уголовное дело уже возбуждено прокуратурой.
Он не стал ждать ответа начальника тыла, а, громко хлопнув дверью, вышел из кабинета. Поблизости от входа в штаб стоял служебный УАЗ командира батальона, водитель, открыв капот, чистил наждачной бумагой свечи зажигания. Игорю срочно нужно было попасть на склад, но до начала построения, транспорта в сторону аэродрома не ожидалось.
— Боец, закругляйся, — обратился к солдату Чернов, — По приказанию командира батальона отвези меня на аэродром и сразу же возвращайся.
Солдат смутился, не зная, как ему поступить. Подвергать сомнению слова оперуполномоченного особого отдела он не мог, но и без личной команды командира, тоже не имел права выехать. Он быстро вкрутил свечу на место, протер тряпкой руки и ответил:
— Подождите минутку, я только командиру позвоню.
— Не советую, — сделав равнодушное выражение лица, произнес Чернов, — у него сейчас очень тяжелый разговор с начальником тыла, так что сам можешь под раздачу попасть.
